НОВОСТИ / РОССИЯКоровин, Серов и другие русские импрессионисты.
В книге Елизаветы Газаровой собраны портреты 14 художников — начиная от всемирно известных, таких как Константин Коровин и Валентин Серов, и заканчивая незаслуженно полузабытыми, как Станислав Жуковский или проживший всего 35 лет Семен Никифоров. Критик Лидия Маслова представляет книгу недели, специально для «Известий».
Елизавета Газарова’Русские импрессионисты".
М.: Молодая гвардия, 2025. — 364 с.
У представителей русского импрессионизма были разные стартовые условия. Кому-то выпало родиться в обеспеченной купеческой семье, кому-то — в бедной крестьянской, к кому-то признание пришло легче и быстрее, кто-то добивался успеха дольше и упорнее, но почти всем приходилось что-то преодолевать (пусть даже собственный характер или чужие предрассудки), отстаивая свое право видеть мир так, как сформулировал последний персонаж книги Константин Горбатов, уклонявшийся от реализма: «Искусство живописи — это не зеркало жизни, а это живая, движущаяся поверхность воды, отражающая самыми причудливыми и неожиданными образами жизнь».
О мимолетной изменчивости и переливчатости как главных признаках импрессионизма Газарова говорит в предисловии, начиная, естественно, с появления в 1874 году импрессионистов французских, которые «живописным изображением подвижности воздуха и света вынесли на первый план ощущение текучести жизни и неповторимости каждого мгновения». В качестве особенностей живописного языка, способов «схватывания» трудноуловимого мгновения автор книги отмечает импрессионистическую манеру подбирать краски не на палитре (для этого просто нет времени), а прямо на холсте, полагаясь в поиске верного колора на интуицию, «быстрое пленэрное письмо смелыми, чувственными мазками с расчетом на правильное восприятие цветового строя с определенного расстояния…».
Фото: «Молодая гвардия’Елизавета Газарова “Русские импрессионисты”.
Новейшее направление искусствовед сопоставляет с принципами реалистов-передвижников (предыдущая книга Газаровой, вышедшая в позапрошлом году, была посвящена как раз судьбам передвижников). По идее, «светоносная радость» жизнелюбивых импрессионистов представляла собой нечто противоположное социальному обличительному пафосу суровых и часто мрачных передвижников, отвергавших бессюжетность и безыдейность. Однако и среди них нашлись те, кто встретил новейшее течение не в штыки, а с воодушевлением, хотя поначалу с легкой растерянностью.
Например, Иван Крамской, писавший Илье Репину, чему можно поучиться у импрессионистов: «…есть там нечто такое, что нам нужно намотать на ус самым усердным образом, — это дрожание, неопределенность, что-то нематериальное в технике. Контуров нет, света и тени не замечаешь, а есть что-то ласкающее и теплое, как музыка. То воздух окатит тебя теплом, то ветер пробирается даже под платье…». Сходное ощущение пытается выразить художественный критик Серге...