Селфи перед новым годом, или Признание в любви

Дима любил Анютку. Но признаться ей в этом боялся. Она, лёгкая воздушная, всегда улыбающаяся, скользила по нему взглядом, кивала в знак приветствия и… на этом всё заканчивалось.

Фото: PxHere.com

Они жили в одном студенческом общежитии, только в разных блоках. Каждый раз, спускаясь сверху, Дима замедлял шаг, когда приближался ко второму этажу: вдруг ему посчастливится увидеть девушку, о которой он грезил в каждом сне, без которой не мог ни есть, ни пить, ни дышать…

— Ты ей намекни, в лоб не говори, — как-то раз посоветовал одногруппник Аркадий, который уже устал смотреть на то, как Дима бледнел, когда видел Анютку. – Похудел, лица на тебе нет, — продолжал он, жуя бутерброд с колбасой. – А то хочешь – я сам ей скажу.

— Ещё чего! – вспыхивал Дима, представляя себе, как неповоротливый Аркадий подходит к грациозной Анютке, и вместо него, Димы, начинает признаваться ей в любви. – Я сам скажу – придёт время.

Но время то плелось, то бежало, вот уже и семестр подходил к концу, а Дима никак не мог побороть свою робость.

— Арику хорошо, — уныло думал Дима, сидя на лекциях и глядя в спину своего весьма упитанного товарища, — у него никого нет. Одна только у него мечта – покушать получше да спать завалиться. Хотя нет… — и первая мысль тотчас опровергала вторую, когда Дима вспоминал, как Аркадий заснул на посту дневального во время занятий на военной кафедре. – Спать он может и стоя. Хороший обед для него поважнее комфортного сна будет.

В этом Дима был прав. Любовные муки его другу были чужды. Учёбой он себя не утруждал, девушками не увлекался, предпочитая после занятий сидеть в компьютерном зале и резаться в очередную версию “War Craft”. При этом он всегда таскал в карманах рюкзака пирожки, бутерброды, пончики, пакет с чипсами и прочую снедь.

— Галошин! – поморщился как-то раз преподаватель эстетики, увидев, как Аркадий вытащил из укромного места блестящую упаковку с сухариками. – Вам здесь не столовая! Будьте любезны слушать меня и отвечать на вопросы. И вообще это неприлично постоянно что-то жевать на занятиях. Вы здесь не один.

— Вообще-то Галушин, — ничуть не смутившись, поправил Аркадий. – Вы, конечно, извините, но у меня, может, от занятий мозг начинает вовсю работать. А раз он трудится – его надо кормить. Если хотите – я и вас могу угостить. Пожалуйста! – и он с самым серьёзным видом протянул начавшему седеть доценту пакет сухариков со вкусом бекона.

— Что вы себе позволяете, Галошин? – взвился преподаватель.

— Галушин, — второй раз выдохнул Аркадий и, посмотрев на блестящий пакетик, пожал плечами:

— Ну, не хотите – как хотите. Было бы предложено.

После такого замечания на уроках он жевать прекратил, но только на уроках. В остальное время тяга к еде у него перевешивала все разумные доводы.

А Дима, который, наоборот, из-за своих сердечных переживаний, вообще стал есть очень мало, наконец, решился.

Купив букет гвоздик, он в один прекрасный день спустился на два этажа ниже и подошёл к двести восемнадцатой комнате. Из-за дверей послышался смех и визг.

— Не одна… — с тоской подумал Дима. – Эх, надо было разузнать, когда девчонок в комнате не будет и тогда…

Мысль так и повисла где-то на полпути, потому что дверь внезапно распахнулась, и перед ним появились три однокурсницы.

— Димка! – радостно схватили они его за руку. – Как хорошо, что ты пришёл. Поможешь нам. Правда ведь, поможешь?

Не обращая внимания на гвоздики, которые парень решил подарить даме своего сердца, они затащили его в комнату:

— Димка, Димочка, — начали уговаривать его юные прелестницы, — сфотографируй нас всех вместе, ну, пожалуйста!

— Да я… — растерялся Дима от такого напора, — да у меня и мобильника с собой нет.

— А мы дадим! – заверили барышни. – А ну, девчонки, у кого камера самая лучшая? У Ани, да? Кажется, у неё много пиксов.

— Пикселей, — поправил Дима и, осмелев, протянул, наконец, гвоздики Анютке. – Это тебе. Вот.

— Девушки расхохотались и начали снова теребить Диму:

— Ну, Димочка, ну, давай уже.

После того, как несколько снимков было сделано, подружки одна за другой незаметно прошмыгнули за дверь, подмигнув Анютке. После этого Дима стал постоянным гостем двести восемнадцатой комнаты.

На самом деле Анютка обожала фотографироваться. Каких только кадров он не сделал после того дня: Анютка за столом, Анютка у окна с цветами, Анютка выходит из общежития, Анютка кормит воробушков. И везде она, без которой Дима не мыслил ни минуты своего существования.

— Вот видишь! – как-то раз поднял вверх палец Аркадий. – А ты так переживал. Надо было сразу узнавать, что у неё за интересы. Глядишь, в качестве фотографа ты быстрее бы приблизился к её сердцу.

Дима, занятый своими мыслями, даже не заметил, что его друг произнёс эти слова немного насмешливо. Сам он торопился в магазин, чтобы купить подарок к Новому Году. То, что это будет монопод для селфи, он решил уже давно. Представляя себе, как будет рада Анютка, Дима поделился с однокурсником своей идеей.

— Классный подарок! – заверил Аркадий. – Даже не сомневайся, подойдёт на все сто!

О том, что он неожиданно для себя влюбился в девчонку друга, Аркадий умолчал. Его поведение изменилось, он стал чаще заглядывать в читальный зал, где обычно занималась Анютка, старался подать ей руку, если они выходили из маршрутки – в общем, начал оказывать ей знаки внимания, на которые девушка не реагировала. Она тоже полюбила Диму, Аркадию же отвечала милой улыбкой, перебрасывалась с ним двумя-тремя словами, но даже эти слова звучали в душе Аркадия словно музыка.

— Монопод для селфи он поехал покупать… — пробурчал Аркадий, как только за другом захлопнулась дверь. – Ничего более умного не придумал, как какую-то дешёвую палку купить.

Здесь он просчитался. Дима, который старательно откладывал деньги со стипендии а так же с тех небольших сумм, что раз в месяц присылали родители, миллионером, конечно, не стал, но на вполне приличный подарок ему хватало. Потолкавшись с час в отделе цифровой техники, парень выбрал удобный, как ему показалось, монопод.

Представляя себе, как будет рада девушка, Дима на крыльях вернулся в общежитие. Первым человеком, которому Дима с гордостью продемонстрировал свой подарок, стал Аркадий. Счастливый, он даже не заметил, что друг был чем-то то ли встревожен, то ли огорчён.

Девушки из двести восемнадцатой разъехались на выходные, поэтому Дима нашёл Анютку одну. Она сидела за столом с красными глазами.

— Что? Что случилось? – затормошил её парень. – Аня, Анечка, ну, скажи.

— Зачёт завали-и-ила, — уткнулась Анютка ему в плечо велюровой кофты. – А без него к сессии не допустят.

— Какой ещё зачёт? – наморщив лоб, спросил Дима. – Вроде мы не сдаём зачёты.

— Это вы, парни, не сдаёте, — зашмыгала Анютка носом, — потому что на военную кафедру ходите, а мы сдаем, по физкульту-у-у-ре — и из глаз её снова покатились слёзы.

— По физкультуре? – вытаращил глаза Дима. – И ты из-за этой ерунды плачешь?

— Ага, — простодушно призналась Анютка. – Я прыжки в длину не могу сдать.

— Нашла, от чего расстраиваться! – бодрым голосом произнес Дима. – Я тебе такой подарок к Новому Году приготовил! Не хотел сейчас отдавать, но уж раз такое дело – подарю. Не плачь, решим проблему с Мих Михычем (так они звали преподавателя с кафедры физической культуры) на раз-два.

И он побежал к себе.

— Куда я его засунул? – недоумевал он, спустя минуту. – Арик, ты не видел?

— Не видел, — с полным равнодушием в голосе ответил Аркадий. – Я тут спустился вниз за чипсами, дверь не запер. Думаю, что на несколько минут запирать? Может, зашёл кто да стырил?

— Ах ты… — захлебнулся Дима от негодования. – Тут же мой подарок лежал. Монопод мой! Для Анютки. Как ты мог?

— Да я-то что? – возмутился Аркадий. – Следил бы сам за своим подарком! Сам купил – сам и смотри, куда кладёшь. А то бросил на койку, а я теперь как привязанный в комнате сиди? Так, что ли?

На самом деле всё было совсем не так. Аркадий, сердце которого сжигала не меньшая любовь к Анютке, просто взял монопод для селфи и выбросил его в окно, пока Димы не было в комнате. Он не мог представить себе, как друг будет фотографироваться с той, которая завладела его сердцем неожиданно для него самого. Рисуя себе картины, как Дима обнимает девушку во время таких совместных съёмок, как она прижимается к нему, Аркадий, сердце которого одолевала жгучая ревность, ничего лучшего не придумал, как избавиться от «глупой палки».

Вообразив себе, что Дима теперь будет выглядеть в глазах однокурсницы полным лузером, Аркадий решил, что купит ей монопод покруче. И в качестве успокоения (ведь Дима наверняка похвастается своим выбором) купит ей фирменное устройство для селфи.

Дима же, не найдя так опрометчиво оставленного на кровати подарка, огорчённо спустился к Анютке. Ему даже не пришло в голову, что монопод лежит в снегу под окнами. Обвинять Аркадия тоже не хотелось. В конце концов, тот был прав! Надо было убрать подарок хотя бы в шкаф.

Виновато глядя на девушку, парень всё честно рассказал ей. Анютка, слезы у которой уже высохли, принялась утешать  Диму.

— Ой, я кажется кое-что придумала! – вдруг весело воскликнула она. – Не переживай ты так. Будет у нас сегодня селфи-студия!

… Аркадий, который был на сто процентов уверен, что Анютка теперь отошьёт обманщика-Диму, который потерял подарок перед самым праздником, спустился через какое-то время к двести восемнадцатой комнате. Из-за двери слышался то мужской, то девичий хохот.

Аркадий аккуратно приоткрыл дверь и заглянул в комнату. Димка, обнимавший хохотавшую до слёз Анютку, фоторафировался вместе с ней, привязав смартфон на… длинную ручку швабры. Они так развеселились, что даже не заметили, что к ним кто-то заходил.

— Я же тебе говорила, — обнимала Анютка Диму, — что всё состоится. Чем тебе не селфи со шваброй?

— А монопод я попрошу папу купить другой, — говорила она, ласково глядя на Диму. – Он как раз обещал приехать после праздников. Всё спрашивал меня, что мне подарить. Вот и будет подарок!

— По большому счету меня и швабра устраивает, — неожиданно стал серьёзным Дима. – Я ведь тебя люблю, Анечка! А монопод для селфи больше ради собственной храбрости купил.