«Мне бросили вызов»: режиссер Наталья Саврас о съемках фильма на своей территории

На днях были объявлены лауреаты премии губернатора Свердловской области за выдающиеся достижения в области литературы и искусства за 2024 год. В числе победителей – режиссер Наталья Саврас с документальным фильмом «Большое небо малой авиации» (в соавторстве с Андреем Титовым, кинокомпания «СНЕГА»). Премия стала поводом для «ОГ» побеседовать с Натальей о ее новом проекте – документальной картине «Тёплый летний вечер», которая снималась в Екатеринбурге и была создана на грант Фонда поддержки регионального кино Союза кинематографистов России.

Фото: из личного архива Натальи Саврас

Наталья Саврас – автор уже более десятка документальных киноработ, среди которых «Счастье не за горами», «Учитель для Глазка», «Мой папа космонавт», «Оранжевый мяч», «Каникулы в Лопшеньге» и другие. Практически все эти картины отмечены на разных всероссийских фестивалях.

На этот раз режиссер обратила внимание на тему поиска любви в большом городе. Локациями для съемок фильма «Тёплый летний вечер» стали танцевальные опен-эйры в популярных местах уральской столицы. Мы поговорили об идее картины, одном из главных ее героев – Екатеринбурге- и о том, какие еще темы привлекают режиссера в нашем регионе.

«Стало интересно, получится ли построить историю исключительно на наблюдении»

– Наталья, ваш новый фильм значительно отличается от предыдущих работ. Это зарисовка о том, как сегодня люди пытаются найти вторую половинку в мегаполисе. Почему заинтересовала эта тема?

-Во-первых, в последнее время мне хотелось вообще отойти от серьезных тем, снять что-то полегче. Первым таким фильмом стал «Каникулы в Лопшеньге», тоже без особых социальных проблем. А во-вторых, у меня есть подруга, вдохновившая меня на тему: она раньше занималась кизомбой (современным городским чувственным парным танцем – Прим. «ОГ»). Так вот летом с ней и другими подругами мы гуляли по берегу Исети, и она позвала нас посмотреть на эти танцы. Их, кстати, часто называют социальными. Мы пришли, а драма была в том, что её никто не пригласил. После с подругами мы обсуждали: зачем она вообще ходит на эти танцы, ведь это довольно больно, когда тебя не выбирают.

– Тем более, что по-прежнему у нас как в песне – на 10 девчонок 9 ребят…

– Да-да. И мне стало интересно, получится ли вот эти ощущения, внутренние переживания экранизировать, построить истории исключительно на наблюдении. Для меня как режиссера это был своеобразный вызов. Студентам я часто рассказываю, чем отличается документальный взгляд от просто взгляда. Допустим, те же танцоры очень много снимают на телефон, выкладывают эти видео. Но это просто танцы… В кинонаблюдении иначе, например, мой любимый кадр фильма, где стоит женщина, выглядывает кого-то в толпе, потом появляется мужчина, тоже выглядывает. Музыка заканчивается, и, казалось бы, они должны встретиться… Но нет, он находит другую партнершу, а эта просто исчезает. Ловя такие моменты, я получила большое удовольствие, для меня это была своеобразная охота. И до конца непонятно – получится у тебя в итоге или нет.

– А получилось-то здорово, такой подход оказался максимально выигрышным. Долго караулили своих героев?

– В общей сложности мы ходили на такие танцы 15 или 16 раз. Это много, но, чтобы такие моменты, о которых я рассказала, поймать, надо долго ждать, присматриваться.

– Думаю, вообще понятие «социальные танцы» для многих пока в новинку. А в фильме представлены их разновидности – от кизомбы до наших русских народных…

– Кизомбу танцуют у Макаровского моста. Это такой отдалённое, романтичное место, идеально подходящее для медленного близкого танца. Участники специально приходят чуть пораньше, чтобы успеть к летнему закату, тогда это вдвойне красиво, в фильме такие кадры есть. У памятника Beatles – очень популярное место в городе – танцуют бачату. И самое интересное, что организация этих оупенов стихийная: люди сами откуда-то берут колонки, выбирают и миксуют треки…

– А русская народная тема как возникла?Все-таки это немного другое, не в стилистике парных романтических танцев.

– Не соглашусь, ведь эти танцы тоже народные: бачата –доминиканский, кизомба – ангольский…А поскольку сама я работаю в Центре народной культуры Среднего Урала, решила включить и наши танцы тоже. Снимала я разных ребят, например, ансамбль «Горожане» и так далее. В фильм попала наша вечерка – игровой танец, где тоже соединяются пары. Кстати, коллектив «Фолкъ-Толкъ» организуют вечерки для тех, кто пока без пары, выставляя возрастной ценз, – до 35 лет.

– А в других танцах возрастная аудитория самая разная. Мне это напомнило сцену из фильма «Москва слезам не верит», когда главная героиня приходит в танцевальный клуб, где на каждого участника папочка со всеми данными… 

– Да-да, это вечная история. Для меня референсом в каком-то смысле стал французский фильм «Бал» Этторе Скола, в котором всё действие происходит в одном и том же парижском танцевальном зале, но на протяжении полувека. Классный смешной фильм, который теперь, надеюсь, отчасти перекликается с моим.

– История действительно вечная, но сейчас наступила эпоха интернета, и люди в основном знакомятся там. А чтобы человек вышел из зоны комфорта, решился на личное общение, – уже редкость.

– Мне кажется, решает все-таки темперамент. Потому что эти самые социальные танцы – массовое явление, тренд. Хотя, конечно, всевозможные дейтинги (сайты знакомств, приложения. – Прим. «ОГ») сегодня очень и очень популярны, но многим по-прежнему важен живой контакт, ведь если ты хочешь жить с человеком, тебе необходимо физически понимать, подходит он тебе или нет. И как раз танцы – отличный для этого способ.

«Дома снимать оказалось сложнее, нужно приложить дополнительные усилия»

– В вашем фильме есть прекрасная сцена с Плотинки. Идет проливной дождь, а в ротонде от него прячется пара – на фортепиано играет молодой человек, на которого, кажется, с любовью смотрит девушка. Это постановочный кадр?

– Совершенно нет. В Екатеринбурге была Ночь музыки, а мы ходили по городу, искали нужные нам моменты, снимали. Мы тоже спрятались в ротонде, где уже сидел мужчина. Я подумала, поснимаю его, и откуда-то появилась, буквально материализовалась эта дама. Так получилась эта атмосферная сцена. Потом эта парочка будто растворилась в дожде, исчезла…

– Вообще Екатеринбург в фильме стал главным героем – красивый, интересный, очень живой город с совсем не суровыми людьми, вопреки стереотипам.

– Так вышло, что почти все предыдущие картины я снимала за пределами нашей области: Пермь, Курск, Тамбовская область, Архангельская… И подруги говорили мне: «Когда же ты уже снимешь наш город?». Бросили мне вызов. Спровоцировали на создание этого фильма. Кстати, снимать дома оказалось очень сложно, потому что в новом месте у тебя сразу появляются «антеннки» – ты тут же улавливаешь что-то интересное. А в данном случае я снимала улицы, по которым хожу каждый день, и надо было приложить дополнительные усилия, чтобы перенастроиться, увидеть город со стороны.

– И что вы открыли, когда перенастроились на Екатеринбург?

– Что в нем в большом количестве существуют городские сообщества, разные комьюнити. Люди встречаются по интересам и, по большому счёту, акцент своей жизни переносят на сообщество. У них есть работа, может быть, и любимая, и так далее, но именно жизнь сообщества становится для них более важной. И у нас, наверное, человек с любым характером, с любым мировоззрением может найти такое сообщество. Это здорово, хотя на тех же танцах бывают и драматические истории. У одного из представителей движения, на которого я была подписана, появился пост о том, что девушки приходят, напитываются энергией, теплом на этих танцах, а потом уходят обратно к своим партнерам. И если посмотреть на картину в целом, то получается, что людей с тонкой психической организацией буквально «разматывает», потому что за пределами этих сообществ жизнь другая, может, не такая яркая, и начинается депрессия. Это тоже надо понимать.

«Для молодых авторов это классная возможность»

– На фестивалях такие картины, как «Теплый летний вечер», всегда здорово принимают. Мне, как зрителю, такого кино не хватает. Важно, что создавалась картина благодаря гранту Фонда поддержки регионального кино Союза кинематографистов РФ. Расскажи об этом сотрудничестве, ведь, насколько понимаю, появился он относительно недавно.

– Это был мой первый опыт сотрудничества с Фондом. Тут надо сказать, что у них в планах создать систему кинообразования в регионах. Например, сейчас Фонд запускает лаборатории по федеральным округам, и делает акцент на том, чтобы искать, открывать новые имена. Для молодых авторов это классная возможность заявить о себе, достаточно грамотно написать экспликацию, оформить проект. И если   пройдешь обучение в лаборатории, у тебя появится, в том числе, больше шансов получить грант от Фонда. А для начинающих режиссеров это, естественно, очень и очень важно.

– Чтобы снимать кино при поддержке этого Фонда, необходимо работать именно в своем регионе и рассказывать о местных реалиях?

– В условиях прописано, что твоя команда в большой части должна быть из региона. Других рамок не припомню, но я знаю, что коллеги из Перми пробовали податься с проектом о разливе нефти в Черном море, а выиграла подобная заявка, но из Краснодара. Я думаю, что с точки зрения Фонда это логично, ведь, как минимум, съемочная группа из Краснодарского края территориально гораздо ближе, а это экономия средств на дорогу и так далее. Сейчас мы с этим же Фондом запускаем новый проект, который тоже будем снимать в Свердловской области, он о манси. Пока мы еще в начале пути, надеюсь, скоро смогу поделиться этой историей.

Ранее «Областная газета» писала о том, что на экраны вышла нетипичная киносказка от екатеринбургского режиссера Ивана Соснина.