НОВОСТИ / РОССИЯЧеловечество придумало тысячи способов отвлекаться от самого главного вопроса: а зачем мы вообще живем? Сериалы, соцсети, ипотека, бег по утрам и бег от себя — все это помогает на время забыть о собственном «я». Но иногда оно напоминает о себе, заставляет задуматься о своем месте в мире и смысле жизни, выливаясь в экзистенциальный кризис. Такие мысли могут накрыть даже самого успешного и счастливого человека. Подробнее об этом явлении — в материале «Газеты.Ru».
Человечество придумало тысячи способов отвлекаться от самого главного вопроса: а зачем мы вообще живем? Сериалы, соцсети, ипотека, бег по утрам и бег от себя — все это помогает на время забыть о собственном «я». Но иногда оно напоминает о себе, заставляет задуматься о своем месте в мире и смысле жизни, выливаясь в экзистенциальный кризис. Такие мысли могут накрыть даже самого успешного и счастливого человека. Подробнее об этом явлении — в материале «Газеты.Ru».
Что такое экзистенциальный кризис.
Экзистенциальный кризис — это когда привычная картина жизни идет вразнос, рассказала «Газете.Ru» психолог Анна Закаидзе. Не сразу и не с грохотом, а тонко и противно, как если бы под утро у вас начали трещать внутренние стены. Вчера вы знали, что надо вставать, чистить зубы, работать, радоваться пятнице и ждать лета. А сегодня вдруг все это выглядит как плохо прописанный сценарий, в котором вы застряли на автомате.
Сама идея кризиса бытия родом из философии: Ницше, Кьеркегор, Хайдеггер и другие много лет копались в том, зачем человеку смысл, если его объективно нет. Но настоящие схватки с экзистенциальной пустотой начались в XX веке — когда психиатры вроде Виктора Франкла начали задавать пациентам вопросы не про детство, а про то, ради чего они вообще живут. Франкл, пережив Освенцим, сделал пугающе точный вывод: страдание становится невыносимым тогда, когда оно бессмысленно. А если смысл есть — человек выдержит практически все, даже концлагерь.
Американский психотерапевт Ирвин Ялом аккуратно разложил экзистенциальный кризис на четыре составляющие. Первая — смерть: не в духе готичных цитат, а в стиле «ого, я реально умру, и довольно скоро». Вторая — свобода, но такая, в которой за каждый выбор отвечаешь лично, а списывать уже не на кого. Третья — одиночество, даже если вы в браке и с котом. Просто потому, что никто — ни мама, ни партнер, ни коуч — не сможет прожить вашу жизнь за вас. И четвертая — бессмысленность. Когда даже любимая работа и хороший кофе вдруг перестают щелкать по дофамину.
Другие психиатры тоже не обошли стороной эту тему. Джеймс Бьюдженталь, например, называл кризис моментом «подлинного пробуждения». Пол Вонг видел в нем не сбой, а апгрейд системы. А британец Рональд Лэнг вообще считал, что кризис — это не слом, а нормальная реакция психически здорового человека на безумный мир. Правда, у самого Лэнга все закончилось не слишком счастливо, так что все-таки держим поправку на ветер.