НОВОСТИ / РОССИЯ29 января в Москве состоится фортепианный концерт Димы Устинова. В ДК «Рассвет» музыкант и композитор представит пьесы из своего нового альбома Trip, вдохновленного традициями медитативной музыки. Вместе с Димой слушатели отправятся в своеобразное путешествие внутрь себя. В интервью «Снобу» Устинов рассказал о процессе записи альбома, «живой» и «неживой» музыке, а также о ее влиянии на мозг и организм человека.
Дима УстиновДима, вы представите пьесы из нового альбома Trip, который еще не выпущен и который, как вы пишете, будет еще формироваться при каждом новом исполнении. Что станет импульсом к завершению конкретного этого релиза? И в целом, как вы понимаете, что настал тот момент, когда альбом окончательно созрел и его можно записывать?
Очень хороший вопрос. Я для себя на него отвечаю словами Михаила Жванецкого, который утверждал, что ремонт невозможно закончить, но его можно прекратить. Как завершить альбом? Просто поставить себе дедлайн (смеется). Мы живем в постиндустриальном мире и давно уже воспринимаем музыку как объект — так привязаны к материальному, что уже не задумываемся над тем, что музыка — это нечто большее, чем цифровая запись. Я постепенно меняю свое отношение к процессу записи альбома. Мои релизы сегодня живут иной жизнью, я их по-другому исполняю, слышу, они другие. Для меня альбом — это фотография, которая сделана здесь и сейчас, это некая музыкальная фиксация момента. А музыка — это живое существо, которое растет и постоянно меняется.
Вы рассматриваете концерт как своего рода музыкальную поездку. Каким образом, через какие смыслы, звуки, идеи вы приглашаете слушателей в эти путешествия?
У меня есть свой набор трюков (смеется). Хочу подчеркнуть, что для меня путешествием является не сама музыка, а определенное состояние, в которое в надо войти благодаря музыке. Моя задача — не рассказать про свои переживания, а через музыку создать пространство для переживания. Вы знаете, есть музыка, которая словно предлагает прожить чужую жизнь, погружает в конкретную историю. А бывает музыка, которая как вода — все время куда-то течет, меняется. Для меня очень важны мои личные отношения с музыкой. Я никогда не ставлю цели написать что-то ради чего-то, просто понимаю, что в определенный момент у меня уже накопилось много материала, который можно показать.
Однако первый ваш альбом вышел очень личным, пропитанным самыми разными историями из вашей жизни. Прослеживается ли в новом альбоме некая концепция?
Я не занимаюсь концептуальной музыкой и не придумываю музыку под концепцию. Я в принципе вообще ничего не придумываю. Я просто играю и из этой практики происходит кристаллизация музыкального потока в форму, которая сама направляет себя. Моя задача как музыканта — стараться меньше ей мешать, не пытаться на музыку накладывать свои представления о том, какой она должна быть. Я никогда не пишу о том, что меня волнует конкретно сегодня. В моих композициях всегда ощущается отпечаток меня, мое личное присутствие, энергетика, музыкальная проводимость.
Проект Trip — это настоящая музыкальная медитация. На какие традиции, стили, группы вы опирались, создавая альбом?
Я не могу сказать, что использую какие-то конкретные стили, жанры, я в целом вдохновляюсь музыкой. Очень люблю краут-рок, электронику, эмбиент, минимализм и, конечно же, музыку внеевропейских традиций. Недавно открыл для себя африканскую традицию гнава, в которой сочетается классический исламский суфизм и доисламские народные традиции Африки. Это музыка, которая звучит на церемониях и существует только в контексте. Она построена на повторениях, напоминает погружение в транс, а также имеет эффект энергетического подключения музыканта к слушателю — здесь это участник церемонии, человек с заболеванием, которого эта музыка способна излечить.
При написании композиций для Trip вы задействовал сканер мозга, который фиксирует состояние музыканта. Что дает вам эта информация, будет ли она каким-либо образом представлена на концерте?
Для меня это новый способ получить обратную связь от того, что я пытаюсь достичь от состояния. Я пытаюсь найти то, что мне никогда не даст умозрительная картина. Сегодня существует множество доступных сканеров, с помощью которых я могу померить и мое внутреннее состояние, и состояние слушателей — надеть это приспособление и увидеть, что чувствует человек — находится ли он в стрессе, расслаблен, радуется и так далее. Мы живем в мире, где уже есть возможность приоткрыть окошко в сознание не только через анкетирование и вопросы «что ты испытываешь?» В каждую студийную сессию я записываю звук и затем свою энцефалограмму, которую потом расшифровываю и использую для визуализации и создания световой инсталляции.
Ваши выступления органично сочетают в себе фортепианные импровизации и электронику. Как вам удается создать такой естественный диалог «живого» и «неживого»?
Великий японский композитор Рюити Сакамото сказал, что контраргументом суждению о том, что электронная музыка является неживой и не связанной с натуральными и природными элементами, является тот факт, что электричество — это молния. Для меня нет разделения на живое и неживое. Но если говорить о диалоге, то электронику я всегда ставлю после живого инструмента, он первичнее. В композициях с фортепиано и электроникой я пытаюсь найти баланс между хаосом — естественным музыкальным течением и структурой, основанной на определенной системе.
Однажды вы провели 24-часовой перформанс «Дом» в девяти залах особняка «Башмет Центра», где зрители могли свободно передвигаться, рисовать, участвовать в перформансе. Для вас принципиально кардинально новое переосмысление функции слушателя на концерте?
Формат для меня всегда становится способом создания определенного переживания. Я стараюсь не делать фишки ради фишки, хотя сейчас очень сложно кого-то удивить, а если говорить о концерте, то главное — придумать все, что угодно, чтобы его продать, привлечь слушателя. Путем выразительных средств, которые мне доступны, я пытаюсь добиться определенного эффекта. Для меня взаимодействие со слушателями — это возможность создать свое пространство, которое повлияет на мое состояние и состояние других. Из этого и получается публичная импровизация, и она отличается от заранее подготовленного перформанса. Здесь ты не знаешь, как отреагирует публика, как отреагируют твои партнеры по сцене, это некое исследование хрупкости. Музыка, которую я исполняю, не имеет законченной формы — она гибкая, подвижная, раскрывается по-разному в каждом новом пространстве.
Беседовала Надежда Травина