Катя Рыблова и «мягкая интервенция»: как смотреть проект «Переход цвета» в Доме Наркомфина

Проект «Переход цвета» в Доме Наркомфина — первая инсталляция из серии «Несущие конструкцию». «Сноб» рассказывает, как художница Катя Рыблова мягко дополняет архитектуру памятника культурного наследия, создавая интерактивный диалог с его историей, и объясняет, что такое синестезия как художественный язык, а также какое место в проекте занимают Моисей Гинзбург, Хиннерк Шепер и Эрих Борхерт.

Проект «Переход цвета» в Доме Наркомфина

Мягкая интервенция

Проект Кати Рыбловой «Переход цвета» — это дебютная почти выставка в серии «Несущие конструкцию» (но о ней чуть позже). Почти выставка — потому что на самом деле это инсталляция в коридоре между коммунальным и жилым блоками. Полупрозрачная пленка на окнах, выполненная в палитре Дома, деликатно вошла в общий интерьер. Гости и жильцы Дома могут и сами принять участие в художественном процессе, раздвинув или, наоборот, сдвинув створки окон, таким образом смешивая цвета и получая новые.

«Катя Рыблова работает по большей части с темой цвета и его влияния на чувства. “Переход цвета” знакомит зрителей с историческим материалом о цветовом оформлении интерьеров Дома Наркомфина, самим пространством Дома и ее собственной методологией выявления взаимосвязей цвета, света и человеческих переживаний», — рассказала куратор серии «Несущие конструкцию» Эльмира Минкина.

Другая часть инсталляции уже не зрительски-интерактивная, а теоретическая. Она расположилась в ячейке П и основана на статьях Хиннерка Шепера, Эриха Борхерта и Моисея Гинзбурга. Последний был членом «золотого трио» — вместе с коллегой-архитектором Игнатием Милинисом и инженером Сергеем Прохоровым он спроектировал дом для работников Народного комиссариата финансов СССР. Идея Дома принадлежит именно Гинзбургу, который определял здание как «опытный дом переходного типа». 

«Для меня выбор формата работы с Домом Наркомфина был очень естественным. По сути мы действовали из ограничений самого пространства: нельзя взаимодействовать с потолком, полом и стенами, так как Дом Наркомфина является памятником советской архитектуры и только недавно был отреставрирован. Поэтому логичным показалось использовать поверхность окон. Благодаря конструкции и прозрачности окон, мы экспериментировали не только с цветом и светом (естественным и искусственным) в переходе, но и со смешением цвета в ячейке P для проведения интерактивных упражнений и создания новых оттенков цвета», — рассказала «Снобу» художница Катя Рыблова.

Катя Рыбалова (слева)

Хотя «Несущие конструкцию» — первая серия художественных проектов в Доме Наркомфина, это не первый опыт взаимодействия с художниками с момента реставрации здания вообще, уточнила для «Сноба» руководитель пространства Анна Борисова. В 2023 году здесь проходил проект «Опытная ячейка 131645», подготовленный студентами совместной магистерской программы Музея современного искусства «Гараж» и НИУ ВШЭ «Практики кураторства в современном искусстве». 

В рамках проекта «Опытная ячейка 131645» художественные работы «встраивались» в архитектуру здания и предлагали новые варианты для взаимодействия людей друг с другом и с окружающим пространством. «Переход цвета» повторяет судьбу предшественника — проект Кати Рыбловой занял совсем немного места из-за крайне серьезных рамок и правил дома.

«Здание является объектом культурного наследия, поэтому существует множество технических ограничений. Концептуально выставочные проекты затрагивают разные, часто неочевидные аспекты, связанные с Домом, — от социальных до архитектурных», — объяснила Анна Борисова. 

Да будет цвет

Куратор Музея современного искусства «Гараж» Анастасия Митюшина разделяет работу со значением цвета в искусстве на три вектора: метафорический, символический и авторский. В качестве примера метафорического значения можно привести объединение «Голубая роза», существовавшее в начале ХХ века в Москве: по словам Митюшиной, в данном контексте голубой и его оттенки отсылали к миру грез и смены эпох.

«По символическому вектору, у цвета есть значение, связанное с далеким происхождением визуального искусства из религиозного или ритуального. Например, белый — цвет чистоты. Наконец, авторский — когда система обозначений цвета придумывается и описывается автором произведения. Как, например, в случае трактата Кандинского “О духовном в искусстве”, где для описания опыта восприятия импровизационной абстракции художник ввел образы для описания воздействия цвета на зрителя. Зеленый, по Кандинскому, — это “толстая и неподвижная корова”, “цвет самодовольного покоя”», — объяснила «Снобу» Анастасия. 

Как отмечает Митюшина, сегодня возможно все, что угодно, и каждый художник сам определяет, насколько его цвет сопровождается жесткой системой трактовок или с каким контекстом связан. Но цветовое решение интерьеров Дома Наркомфина — одна из самых интересных и выразительных особенностей здания, отмечает Эльмира Минкина. Пожалуй, для дебюта в цикле «Несущие конструкцию» не могло быть выбора лучше, чем художница-синестет Катя Рыблова. 

Синестезия — это нейрологическое явление, которое позволяет человеку воспринимать цвет несколькими органами чувств, а в искусстве этот термин часто применяется в более широком значении, когда подразумевается намерение автора экспериментировать с визуальным восприятием зрителя или стремление задействовать не только созерцание, но и другие органы чувств.

«В детстве мне, как, наверное, всем детям, нравилось все цветное. Мои первые цветные карандаши, запах новой гуаши… И особенно мне не давали покоя цветные ручки с блестками. В университете, уже обучаясь на архитектора, я постоянно экспериментировала с цветом, светом и пространством. Делала проекты, выходящие за рамки нормальности. Я могу описать свои переживания, мысли и настроение через цвет, дать имя какому-то явлению или событию», — рассказала «Снобу» Катя Рыблова.

Как рассказывает собеседница издания, в художественной практике это помогает рассказывать истории и выстраивать коммуникацию со зрителями и участниками, основываясь на их цвето-чувственном восприятии мира. А вот в повседневности — доставляет неудобства,  потому что такое интенсивное восприятие мира перегружает нервную систему. Катя признается: ей необходимо часто брать перерывы, чтобы восстанавливаться. 

«Первый раз я работала с окнами и прозрачным оракалом на персональной выставке “Смотреть на мир сквозь розовые очки” в арт-резиденции “Выкса”, где генеральной линией проекта был розовый цвет, который отображал процесс глобализации в мире. В этом проекте это был лишь один из приемов заливки пространства в тотально-розовый цвет. В случае с инсталляцией в Доме Наркомфина, цвет на окнах — это и наш центральный объект исследования, и инструмент работы с пространством и посетителями, и возможность провести свой эксперимент, используя цветовые концепции в области цветового оформления помещений», — вспоминает Катя. 

По ее словам, использование цветной пленки позволило тактично взаимодействовать с пространством Дома Наркомфина, то есть провести колористические эксперименты без последствий для архитектуры в интерьере и экстерьере. А также благодаря этому открылась возможность наблюдать изменения цветовосприятия в пространстве в разное время суток, в разную погоду, отследить влияние разных цветовых решений на человека, его настроение и самочувствие.

Диалог времен

Дом Наркомфина — не просто памятник культурного наследия, но еще и институциональный и исследовательский проект Музея современного искусства «Гараж». По сути, Дом — это живое «окно» между прошлым, настоящим и будущим. Здесь до сих пор живут люди, и для них есть современные удобства, например лифт, подходящий для коляски. Сквозь призму истории искусств и художественные практики коллектив музея изучает архитектурную и социальную значимость строения, в том числе архивные сведения о жизни тех, кто когда-то обитал в этом доме, в жилом блоке.

«Идея серии “Несущие конструкцию” состоит в обращении к истории Дома Наркомфина посредством художественных практик. Сама серия и ее первая часть “Переход цвета” — мой первый проект в Доме Наркомфина. Работая в пространстве выдающегося памятника архитектуры, чувствуешь ответственность и волнение», — поделилась со «Снобом» Эльмира Минкина. 

По замыслу серии, современные художники сначала тоже погружаются в исследовательский процесс, изучая биографии создателей Дома и его жильцов, а затем представляют свое видение того, как, по закону преемственности Моисея Гинзбурга, «подружить» историческую составляющую здания с художественной действительностью.

«При выборе шести оттенков цвета для инсталляции в переходе между коммунальным и жилым блоком Дома Наркомфина я опиралась на оригинальные колористические палитры, которые были разработаны еще Хиннерком Шепером и Эрихом Борхертом, и предложила свое прочтение их оттенков. Также мы использовали выводы Моисея Гинзбурга о сочетании теплых и холодных оттенков и рассуждения о силе влияния света и цвета на человека, о которых писал Эрих Борхерт в выпуске "Малярстрой"», — рассказала «Снобу» Катя Рыблова.

В рамках серии будут и другие инсталляции. На вопрос «Сноба» о том, по каким критериям Эльмира будет отбирать художников и как будут выглядеть следующие «мягкие интервенции», куратор ответила, что главное — это метод и тема. 

«Катя работает с цветом как художник, ассоциативный синестет, городской исследователь с архитектурным образованием. Это перекликается со значением и особенностями Дома Наркомфина как памятника архитектуры и экспериментального конструктивистского проекта. Участники серии “Несущие конструкцию” создают проекты специально для Дома, поэтому нельзя говорить о том, что чьи-то работы гармонируют лучше», — поделилась Эльмира Минкина.

Хотя детали следующих «мягких интервенций» в рамках серии «Несущие конструкцию» пока не раскрываются, по словам руководителя пространства Анны Борисовой, до конца 2024 года в Доме Наркомфина будет еще два небольших проекта с современными художниками. 

Автор: Тамара Лорка