DayTimeNews.RU
Его коммерческая мечта выглядела так: радушная хозяйка выставляет ароматные яства в красивой посуде на стол, за которым собралась в просторном, светлом помещении большая российская семья. Именно в этой красивой картинке воплотилась бизнес-идея Сергея Щербы начать выпуск литой алюминиевой посуды с антипригарным покрытием. И название бренда придумал сам — «Горница»!
…Было это ровно десять лет назад. Сегодня сковороды, жаровни, блинницы, казаны и кастрюли этой торговой марки — более 500 видов — знают и любят хозяйки всех регионов России и стран СНГ. Более того! Предприятие, выросшее в Армавире, входит в пятерку лучших предприятий России по производству литой посуды, изобретая интересные формы и оригинальные цветовые решения. Хваленая «Тефаль», как говорится, нервно курит в сторонке.
…Было это ровно десять лет назад. Сегодня сковороды, жаровни, блинницы, казаны и кастрюли этой торговой марки — более 500 видов — знают и любят хозяйки всех регионов России и стран СНГ. Более того! Предприятие, выросшее в Армавире, входит в пятерку лучших предприятий России по производству литой посуды, изобретая интересные формы и оригинальные цветовые решения. Хваленая «Тефаль», как говорится, нервно курит в сторонке.
Разговор о национальной гордости
С этого мы и начали разговор с основателем завода и его директором Сергеем Ивановичем Щербой. Когда узнала, что предприятие заняло второе место в региональном этапе Национальной премии «Золотой Меркурий» в номинации «Лучшее предприятие-экспортер в сфере производства потребительских товаров», у меня невольно вырвалось:
— Выходит, умеем делать, Сергей Иванович? И без иностранцев справляемся!
Высокий поджарый мужчина вдруг по-мальчишески блеснул глазами, но ответил со сдерживаемой горячностью:
— Мы в России себя морально принизили, стали уничижительно относиться к собственным достижениям и способностям. Кланялись европейской продукции, мол, куда нам! Мы ж лаптем щи хлебаем… А на Западе подначивали: вы, русские, ничего не можете. Ничего подобного! Можем всё. И даже лучше. Нам только необходимо немного уважение к самим себе поднять, поверить, что мы ничем не хуже. Это вижу на примере данных своей лаборатории, где как тестируем собственную продукцию, так и изучаем характеристики зарубежных конкурентов. Так вот, по всем лабораторным показателям — цифры не обманешь! — наша продукция как минимум не хуже, а по некоторым параметрам даже лучше, и превосходит значительно. Между тем все технологии изготовления разрабатывали сами. Все по науке, с точными расчетами.
Вот так-то! У кого-то «Теория относительности», а у армавирцев — «Теория казана, кастрюли, сковородки».
— Выходит, умеем делать, Сергей Иванович? И без иностранцев справляемся!
Высокий поджарый мужчина вдруг по-мальчишески блеснул глазами, но ответил со сдерживаемой горячностью:
Первую партию посуды — 15000 изделий в месяц — они выпустили в 2015 году. Сейчас за те же тридцать дней влет продается 300000 штук. Прикидываю — математика нехитрая: при росте за десять лет в 20 раз нынче заводом выпускается 3,6 миллиона изделий в год! И предприятие, уже дважды пройдя полное техническое перевооружение, продолжает динамично развиваться.
Рабочая биография
— Сергей Иванович, а сам-то армавирский?
— Не совсем, — улыбается. — Родом я из Челябинской области, края суровых мужиков. Всю доармейскую жизнь прожил там. А после армии переехал на Кубань. Стремился попасть в моряки, но в Новороссийске жить не пришлось. Обосновался в Армавире. Тут и женился, и сына с дочкой вырастил.
Юрий и Екатерина Щерба стали надежной отцовской опорой — каждый привнес на предприятие свои идеи и развил целые производственные направления, чем честно заслужил уважение коллектива. Екатерина, например, создала и развивает транспортную компанию, понимая, что собственный автопарк позволяет полностью контролировать логистику и доставлять продукцию в кратчайшие сроки. Юрий только недавно получил повышение, став заместителем директора, а до этого пахал главным инженером.
— Я своими детьми доволен — ребята работящие, простые, без заносчивости.
— Не совсем, — улыбается. — Родом я из Челябинской области, края суровых мужиков. Всю доармейскую жизнь прожил там. А после армии переехал на Кубань. Стремился попасть в моряки, но в Новороссийске жить не пришлось. Обосновался в Армавире. Тут и женился, и сына с дочкой вырастил.
— Так как же складывалась в Армавире ваша собственная трудовая биография? — возвращаюсь к отцу-основателю.
— Вообще-то мой рабочий стаж начался с 15 лет, — улыбается воспоминаниям Сергей Иванович. — Окончил профтехучилище по специальности «электрик», потом вечернюю школу, в Армавире уже отучился в Кубанском политехе по специальности «инженер-энергетик». И все это без отрыва от производства. Начал слесарем, потом мастером на электротехническом заводе; мастером же перешел на приборостроительный завод, вырос до начальника конструкторского бюро, а с этой должности заводчане выдвинули на партийную работу — значит, наверное, доверяли.
Слушаю и думаю: вот передо мной яркий пример того, как бесперебойно работали советские социальные лифты: от рабочего можно было подняться до второго человека в управлении огромным заводом (старейшее предприятие города — приборостроительный завод — выпускало сложные многотонные весы, оборудованные микропроцессорами и электроникой).
— На приборостроительном отработал лет десять, — продолжает рассказ Щерба. — Но тут начался очевидный развал страны. Выборы директоров начались, когда первыми лицами становились неподготовленные люди — взять хоть Армавирский электротехнический завод, где в директора выбрали шлифовщика. Завод сразу же и пошел вниз.
Наблюдать разрушительные процессы было больно. В 1990-м он ушел заместителем директора на совсем небольшое предприятие, на основе которого впоследствии стали выпускать литейные сплавы.
— А кому идея производства посуды пришла? Ведь из сплавов можно ого сколько разного изготавливать?
— Мы и впрямь много и долго перебирали: хотели делать автомобильные диски, поршни, но, взвешивая плюсы и минусы, продолжали поиски. Идея родилась, когда побывали на Кукморском заводе металлопосуды, которому поставляли алюминий как сырье. Мы с сыном посмотрели-посмотрели и решили выпускать сами. Правда, Кукмара обиделась на нас, не знаю почему, — прячет смешинки в уголках глаз.
— И с чего начали производство?
— Сплавы стали лить в 2000 году, но для завода у нас была небольшая площадка, в 800 квадратов, — тесновато для плавильной печи. Поэтому начали с приобретения этой территории.
— То есть не отжимали и никто вам ее не дарил? — вспоминаю времена, когда все это было возможно. — Приобретали за полновесную стоимость?
— Мы не такие крутые, чтобы отжимать, да и совесть не позволит. Но приобретали в 2003—2004 годах, когда все старались, наоборот, избавляться от территорий, чтобы не платить налоги. Прежний владелец, житель Ярославля, в свое время вложился в акции авторемонтного предприятия, где ремонтировали большегрузные автомобили всего Северного Кавказа. Его благополучно загубили, и когда мы пришли на этот участок, здесь были руины, сквозь которые уже прорастали молодые деревца.
Словом, по сегодняшним временам приобретение оказалось куда как выгодное, хотя выплачивал Щерба за участок долго, туго подтянув поясок. Зато теперь эти без малого четыре гектара ох как пригодились при расширении производства. Началась новая страница рабочей биографии.
— На приборостроительном отработал лет десять, — продолжает рассказ Щерба. — Но тут начался очевидный развал страны. Выборы директоров начались, когда первыми лицами становились неподготовленные люди — взять хоть Армавирский электротехнический завод, где в директора выбрали шлифовщика. Завод сразу же и пошел вниз.
Наблюдать разрушительные процессы было больно. В 1990-м он ушел заместителем директора на совсем небольшое предприятие, на основе которого впоследствии стали выпускать литейные сплавы.
— А кому идея производства посуды пришла? Ведь из сплавов можно ого сколько разного изготавливать?
— Мы и впрямь много и долго перебирали: хотели делать автомобильные диски, поршни, но, взвешивая плюсы и минусы, продолжали поиски. Идея родилась, когда побывали на Кукморском заводе металлопосуды, которому поставляли алюминий как сырье. Мы с сыном посмотрели-посмотрели и решили выпускать сами. Правда, Кукмара обиделась на нас, не знаю почему, — прячет смешинки в уголках глаз.
— И с чего начали производство?
— Сплавы стали лить в 2000 году, но для завода у нас была небольшая площадка, в 800 квадратов, — тесновато для плавильной печи. Поэтому начали с приобретения этой территории.
— То есть не отжимали и никто вам ее не дарил? — вспоминаю времена, когда все это было возможно. — Приобретали за полновесную стоимость?
— Мы не такие крутые, чтобы отжимать, да и совесть не позволит. Но приобретали в 2003—2004 годах, когда все старались, наоборот, избавляться от территорий, чтобы не платить налоги. Прежний владелец, житель Ярославля, в свое время вложился в акции авторемонтного предприятия, где ремонтировали большегрузные автомобили всего Северного Кавказа. Его благополучно загубили, и когда мы пришли на этот участок, здесь были руины, сквозь которые уже прорастали молодые деревца.
Словом, по сегодняшним временам приобретение оказалось куда как выгодное, хотя выплачивал Щерба за участок долго, туго подтянув поясок. Зато теперь эти без малого четыре гектара ох как пригодились при расширении производства. Началась новая страница рабочей биографии.
Как варится успех
— Так что, Сергей Иванович, покажете свое детище? — поднимаюсь вслед за хозяином из-за стола.
— А как же! — в тон отвечает Щерба и ведет по вычищенной, с цветниками территории.
Входим в литейный цех. Здесь начинает вариться один из главных рецептов успеха — алюминиевый сплав собственного изготовления.
Экологически чисто, энергетически выгодно. Вижу, как очищенный алюминий плавится-пузырится в печи емкостью восемь тонн, чтобы потом остывающими чушками — так называют прямоугольные заготовки — проплыть по конвейеру. Потом эти слитки я увижу в аккуратных серебряных стопках, сложенных выше человеческого роста на складе.
Проходим мимо блестящих серебристых отвалов. Еще немного — и те самые чушки под формовочным прессом превращаются в сковороду: алюминий зачерпывается мерным ковшиком, заливается в форму… Несколько секунд — и изделие готово! Его взвешивают, если стандарт выдержан, ставят к остальным образцам.
— А как же! — в тон отвечает Щерба и ведет по вычищенной, с цветниками территории.
Входим в литейный цех. Здесь начинает вариться один из главных рецептов успеха — алюминиевый сплав собственного изготовления.
Экологически чисто, энергетически выгодно. Вижу, как очищенный алюминий плавится-пузырится в печи емкостью восемь тонн, чтобы потом остывающими чушками — так называют прямоугольные заготовки — проплыть по конвейеру. Потом эти слитки я увижу в аккуратных серебряных стопках, сложенных выше человеческого роста на складе.
Проходим мимо блестящих серебристых отвалов. Еще немного — и те самые чушки под формовочным прессом превращаются в сковороду: алюминий зачерпывается мерным ковшиком, заливается в форму… Несколько секунд — и изделие готово! Его взвешивают, если стандарт выдержан, ставят к остальным образцам.
Плавильная печь с кипящим алюминием.
ном давлении пресса — практически нет, — замечает мой экскурсовод.
— А где на эту сковородку антипригарное покрытие наносят?
— Пойдемте! — зовет Сергей Иванович.
Идем снова мимо блестящих штабелей переплавленного из лома.
— Здесь — мехучасток, где идет токарная обработка, — перекрывая шум, объясняет Щерба. — Шлифуют посуду, нарезают резьбу для установки ручек. Механическая обработка выполняется на современных станках с одновременным удалением заусениц и фрезеровкой дна.
После токарной, слесарной обработки посуда собирается в партии, учитывается и устанавливается на поддоны. По клеймам мастеров видно, кто автор изделия — ОТК шуток не любит.
Мы подходим к малярному участку. Тут изделия готовятся под покраску и грунтовку.
Еле поспеваю за Щербой, он на ходу объясняет:
— Вот здесь в посуду запрессовывается индукционный диск. Пресс, на минуточку, две с половиной тысячи тонн.
После финишной грунтовки и окончательного слоя антипригарного покрытия конвейер приводит нас к концу производственной цепочки: плывущие по ленте казаны попадают прямо в руки девочек-упаковщиц, следом — блинницы, кастрюли… Всё! Получайте, торговые сети, сковороды всех мастей, ковшики, кастрюлищи и кастрюльчики — более семисот артикулов! Производители позаботились не только о прочности и практичности, но и о дизайне. Предлагают уникальные формы — к примеру граненый дизайн бортов — и цветовые решения. Есть посуда графитовая, чернильная, зеленая, бордовая, коричневая, даже белая — красота!
В ногу со временем
В это трудно поверить, но факт остается фактом: и печи, и большая часть основного оборудования действительно созданы руками заводских умельцев.— У нас подобрался такой коллектив, что могут делать всё, — с нескрываемой гордостью подтверждает директор завода.
— Кого отметите?
— Тон задают заместитель директора Юрий Сергеевич Щерба, начальник производства Сергей Александрович Нестеренко, начальник энергомеханического участка Максим Владимирович Мисюра, начальник литейного цеха Золтан Золтанович Кулчар, начальник цеха сборки Роман Митрофанов.
Руками этих умельцев готовится к открытию стекольный завод.
— Но мы уже готовимся к модернизации, — вдруг огорошивает Щерба. — Будем перевооружаться: все стремительно меняется, и технологии свежие появляются, и оборудование. Нужно идти в ногу со временем.
Пока шагаем к большому ангару, Щерба здоровается на ходу с ребятами, пробегающими мимо. Замечаю, как много вокруг молодежи. А она, как известно, тянется не только к деньгам, но и к долгосрочной перспективе.
Наконец заходим в огромный, пока молчаливый цех, где блестит краской свежеустановленное оборудование. Это новая линия, здесь в едином процессе посуда будет формоваться, запекаться, краситься, упаковываться — все в автоматическом режиме. Производительность в два раза выше прежней — 600 тысяч изделий в месяц.
— Запустимся в сентябре-октябре, — прикидывает Сергей Иванович, и я снова радостно удивляюсь армавирским перспективам.
Противосанкционная работа
Но, пожалуй, про перспективы — это я поторопилась. Сергей Иванович усаживает нас в машину, сам — за руль, и едем на параллельную улицу.
— Мы въезжаем на территорию нашего нового стекольного завода, — объявляет он.
Оказывается, под прессом западных санкций армавирское предприятие не просто разрастается, но и размножается!
— Ежегодно мы увеличиваем объемы производства на 20—30 процентов к предыдущему году, — начинает рассказ о новой идее Щерба. — Но если оборудование и сырье у нас свои, то стеклянные крышки на те же сковороды и кастрюли приходится закупать в Китае. Вот и пришли к решению вложиться и построить стекольный завод. Мы планируем изготавливать более 3,7 миллиона стеклянных крышек ежегодно, обеспечив свои потребности и закрыв 13 процентов отечественного рынка такой продукции. А кроме крышек займемся литой жаропрочной стеклянной посудой для микроволновых печей и духовок.
Ай да армавирцы, думаю. Молодцы! Не только посуду противоударную выпускают, но и сами держат удар… санкционный!
…На территории, куда приехали, уже стоят эстетично отделанные современные корпуса. Идут финишные работы по благоустройству. Нас встречает начальник цеха Григорий Анатольевич Калита. Заходим: ангар не ангар, даже не знаю, как назвать это огромное пространство.
— Это и есть завод,— подсказывает Сергей Иванович, пока идем мимо закалочной с термообработкой, роторного оборудования к большому сооружению из труб, насосов....
— А два года назад — Григорий, помнишь? — здесь был котлован, — говорит Щерба.
— Да, но сначала здесь был камыш, — посмеивается наш встречающий. — Сам удивляюсь, что такую махину подняли.
Да уж, за два года на заброшенной земле вырос целый завод, наполненный оборудованием, со стоящей почти в центре печью, за ней — место для второй.
За разговорами доходим до физико-химической лаборатории. Здесь прямо клиническая стерильность. Сходства со стационаром добавляют люди в белых халатах. Одна из них — Наталья Алексеевна Колесникова, начальник лаборатории.
— Так ведь еще же нет продукции, — спрашиваю. — С чем сейчас работаете-то?
— Как же нет? — парирует она. — Сырье поступило, оно для изготовления посуды должно быть безукоризненным. Вот и берем анализы — работа долгая, кропотливая и ответственная.
— И как результаты?
— Все в точности соответствует паспортам.
Кроме основного производственного цеха построены цеха подготовки состава, а также сборочно-упаковочные и хозяйственно-бытовые помещения. Более того, чтобы получать сырье и отгружать готовую продукцию, через территорию завода специально проложена железнодорожная колея.
Открытие завода состоится со дня на день. На церемонию, говорят, приглашены первые лица города и края. И я понимаю, насколько это действительно значимое для экономики региона событие — помимо 848 миллионов рублей инвестиций запуск нового завода обеспечит Армавиру, а значит и всему краю, 110 новых рабочих мест.
— Мы въезжаем на территорию нашего нового стекольного завода, — объявляет он.
Оказывается, под прессом западных санкций армавирское предприятие не просто разрастается, но и размножается!
— Ежегодно мы увеличиваем объемы производства на 20—30 процентов к предыдущему году, — начинает рассказ о новой идее Щерба. — Но если оборудование и сырье у нас свои, то стеклянные крышки на те же сковороды и кастрюли приходится закупать в Китае. Вот и пришли к решению вложиться и построить стекольный завод. Мы планируем изготавливать более 3,7 миллиона стеклянных крышек ежегодно, обеспечив свои потребности и закрыв 13 процентов отечественного рынка такой продукции. А кроме крышек займемся литой жаропрочной стеклянной посудой для микроволновых печей и духовок.
Ай да армавирцы, думаю. Молодцы! Не только посуду противоударную выпускают, но и сами держат удар… санкционный!
…На территории, куда приехали, уже стоят эстетично отделанные современные корпуса. Идут финишные работы по благоустройству. Нас встречает начальник цеха Григорий Анатольевич Калита. Заходим: ангар не ангар, даже не знаю, как назвать это огромное пространство.
— Это и есть завод,— подсказывает Сергей Иванович, пока идем мимо закалочной с термообработкой, роторного оборудования к большому сооружению из труб, насосов....
— А два года назад — Григорий, помнишь? — здесь был котлован, — говорит Щерба.
— Да, но сначала здесь был камыш, — посмеивается наш встречающий. — Сам удивляюсь, что такую махину подняли.
Да уж, за два года на заброшенной земле вырос целый завод, наполненный оборудованием, со стоящей почти в центре печью, за ней — место для второй.
За разговорами доходим до физико-химической лаборатории. Здесь прямо клиническая стерильность. Сходства со стационаром добавляют люди в белых халатах. Одна из них — Наталья Алексеевна Колесникова, начальник лаборатории.
Лаборатория — центр всех исследований на качество.
— Так ведь еще же нет продукции, — спрашиваю. — С чем сейчас работаете-то?
— Как же нет? — парирует она. — Сырье поступило, оно для изготовления посуды должно быть безукоризненным. Вот и берем анализы — работа долгая, кропотливая и ответственная.
— И как результаты?
— Все в точности соответствует паспортам.
Кроме основного производственного цеха построены цеха подготовки состава, а также сборочно-упаковочные и хозяйственно-бытовые помещения. Более того, чтобы получать сырье и отгружать готовую продукцию, через территорию завода специально проложена железнодорожная колея.
Открытие завода состоится со дня на день. На церемонию, говорят, приглашены первые лица города и края. И я понимаю, насколько это действительно значимое для экономики региона событие — помимо 848 миллионов рублей инвестиций запуск нового завода обеспечит Армавиру, а значит и всему краю, 110 новых рабочих мест.
Не один в поле воин
Сколько общались с Сергеем Щербой, он не уставал повторять, что только общими усилиями можно осилить проекты, подобные его заводам. И в числе единомышленников и соратников называл администрацию города и края.
— К нашему развитию очень внимательно относится глава муниципалитета Андрей Юрьевич Харченко. Он у нас бывает с регулярными рабочими визитами. Ощущаем реальную помощь и от правительства края. Получили средства на строительство нового завода от фонда развития промышленности. Представляете, 200 миллионов рублей под 0,1 процента — даром практически! Программа эта краевая, и я не мыслю, как бы мы развивались без такой поддержки власти. Да просто сам проект был бы под вопросом! Нас включили в краевую программу субсидирования средств, когда 30 процентов вложенных в перевооружение собственных средств нам возвратилось в виде субсидий. И мы за последние годы получили этих субсидий ни много ни мало — порядка двухсот миллионов, это очень крупная сумма. Нужно ли говорить, как значима она для нас!
Кроме того, участвуем в программе и федерального уровня по развитию промышленности — заключили договор по промышленной ипотеке, которая позволяет нам вместо коммерческих кредитов с процентами от 14, а сейчас и за 20 процентов годовых, платить пять процентов. Он молчит минуту — и с новой силой:
— Все это говорю, чтобы показать, насколько серьезная оказывается нам поддержка государства на всех уровнях. Наша краевая администрация сделала очень много для промышленного рывка, который происходит на наших глазах.
Краснодар — Армавир — Краснодар.
Фото автора.
P.S. Недавно была в гостях. Радушная хозяйка только и успевала потчевать гостей, выставляя на стол новые яства в… уже знакомой — ее не спутать! — жаростойкой посуде. Просторная современная горница наполнилась вкусными ароматами, а еще — любовью и семейным счастьем. Невольно вспомнила Щербу.
Выходит, Сергей Иванович, большие общеполезные мечты — сбываются! В этом смысл жизни.
Ранее мы писали:
Прыжок «тигра» - так называют экономический рывок АрмавираИ об этом можно узнать не только из отчета главы — жители видят перемены воочию.
Накануне минувших выходных в городском Дворце культуры Армавира царило праздничное оживление. Так бывает при встрече объединенных общим делом и общим результатом людей. На открытую сессию Армавирской городской Думы собрались представители партийных, правоохранительных и общественных некоммерческих организаций, руководители промышленных и аграрных предприятий, бизнесмены, творческая интеллигенция, казачество, духовенство города — словом, те, от кого во многом зависит темп и качество жизни на территории.
Полимерный разговор: успешный опыт развития предприятия на Кубани с нуля
Динской завод по производству поликарбоната занимает лидирующие позиции на юге России, постепенно вытесняя с него иностранных поставщиков
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: