НОВОСТИ / РОССИЯКуколд — это вовсе не герой пикантных мемов и не безвольный объект для насмешек. Он может оказаться тем самым учтивым менеджером, что приносит вам кофе в переговорке, или милым парнем из соседнего подъезда, который каждый вечер выгуливает ретривера. Уверенный, контактный, с тонким чувством иронии — и при этом возбужденный самой мыслью о том, что его партнерша целуется, флиртует и ложится в постель с кем-то еще. За этим парадоксом кроется особая сексуальная динамика, где ревность становится топливом, а доверие — главным договором. «Газета.Ru» разбиралась, кто такие куколды на самом деле, откуда взялся этот термин и почему за ним тянется шлейф оскорблений и стереотипов.
Куколд — это вовсе не герой пикантных мемов и не безвольный объект для насмешек. Он может оказаться тем самым учтивым менеджером, что приносит вам кофе в переговорке, или милым парнем из соседнего подъезда, который каждый вечер выгуливает ретривера. Уверенный, контактный, с тонким чувством иронии — и при этом возбужденный самой мыслью о том, что его партнерша целуется, флиртует и ложится в постель с кем-то еще. За этим парадоксом кроется особая сексуальная динамика, где ревность становится топливом, а доверие — главным договором. «Газета.Ru» разбиралась, кто такие куколды на самом деле, откуда взялся этот термин и почему за ним тянется шлейф оскорблений и стереотипов.
Кто такие куколды и откуда пошел термин.
Если отбросить интернет-сарказм, слово «куколд» на самом деле — отголосок средневековой насмешки. Впервые оно мелькнуло в английских рукописях XIV века и звучало практически как ругательство: cuckold происходило от названия кукушки — той самой, что подбрасывает яйца в чужие гнезда. Литературные сатирики с радостью подхватили метафору: мужчина, заметивший измену слишком поздно, считался смешным, «рогоносцем», объектом публичного позора. Несколько столетий спустя термин мигрировал во французские баллады про «рога оленя», затем растворился в викторианской морали, чтобы внезапно воскреснуть в конце XX века на порносайтах с тегом cuckolding.
Но за эти шестьсот лет произошло тихое переосмысление, рассказал в беседе с «Газетой.Ru» бизнес-психолог, клинический психолог Клиники доктора Аникиной Станислав Самбурский. То, что раньше описывало обман, ныне обозначает соглашение. Парадоксальной частью этого сюжета становится ревность: она не разрушает, а возбуждает, превращаясь из яда в афродизиак. ~Если классическая измена — про нарушение границ, то куколдинг — про согласованный обмен адреналином~, где все знают реплики и соблюдают правила приличия лучше, чем на званом ужине.
Этимология при этом никуда не делась: насмешливый шлейф по-прежнему держится на ассоциации с «чужим яйцом». Интернет-тролли и сегодня кладут в одну стопку «куколда» и «слабака», хотя реальность практически зеркальная: добровольный отказ от монополии на тело партнера требует куда большей уверенности, чем ревнивое выгрызание личной территории. Секс...