Артисты из Китая своим танцем оживили древний пейзаж

Нынешний, уже семнадцатый по счету, Чеховский фестиваль открыли в Кремлевском дворце уникальной постановкой «Поэтический танец: путешествие легендарного пейзажа», исполненной «Группой восточных исполнительских искусств». У этого красивого спектакля очень интересная идея… Он вдохновлен известной картиной «Панорама рек и гор» (или «Горы и воды на тысячу ли») китайского художника времен династии Сун (960–1279 годы новой эры).

ИЗ ДОСЬЕ “МК”

В 1113 году в Китае в период правления императора Хуэйцзуна появился этот чудесный свиток. Его создал студент Художественной академии Ван Симэн. Академия, учрежденная императором Хуэйцзуном, кстати, показана и в спектакле «Поэтический танец». Художнику тогда было около 18 лет. Уникальный 11-метровый свиток — шедевр традиционной китайской пейзажной живописи, с 1000-летней историей. Свиток, на котором изображен пейзаж, тщательно охраняется. Его даже не всем показывают. Хранится он в Дворцовом музее, в одном из залов которого и начинается спектакль…

Перед нами совсем не балет и даже не танец как таковой. Это пластический театр. И показывается зрителю не какое-то абстрактное действо, навеянное древним пейзажем. Спектакль имеет сюжет, в котором рассказывается сама история шедевра китайской живописи и как именно он создавался.

А история такая: ученый — искусствовед и сотрудник музея, изучает древнюю картину 18-летнего художника. И вдохновляется этим пейзажем настолько, что фактически в него проваливается, отправляясь в некое путешествие сквозь пространство и время, где встречается с молодым художником.

В спектакле семь глав, в которых рассказывается процесс создания картины от добывания в горах камня для получения минералов для красок (глава «В поисках камня») до созерцания написанной картины (глава «Живая живопись»). Ученый наконец узнает, как писалась картина: как создавались древние краски, как сушился шелк. И все это танцуется. Что конкретно изображается, зритель узнает с помощью титров на панелях-экранах над сценой.

Ученый настолько погружается в картину, что практически сливается с ее автором. Музейщик танцует с древним художником, при этом используются какие-то поддержки. Так что действие разворачивается практически в двух временных пластах. Старое время и новое наложены друг на друга так, что придают спектаклю некую двуплановость и объемность текста.

Сначала танцуют «печати» (глава «Обращение к печатям»). Видимо, свиток закреплен и запечатан. Соответственно, военизированный мужской танец пяти танцовщиков в синих кимоно — агрессивный, энергичный и быстрый. Кажется, что это защитники свитка. Хореография тут в стиле восточных единоборств.

Но в основном в спектакле все проходит плавно и не спеша: танцовщицы в красивых разрисованных картинками платьях сушат шелк (глава «Набивка шелка»), создают зеленый цвет из порошка купороса (глава «Растирание туши»). Все эти сцены танцуются, но практически без танца, за счет пластики и поз. А зритель, чтоб не запутаться, следит за названием глав на титрах.

Бесконечность жеста, его внутренняя и информационная насыщенность, богатая и красивая пластика движений, с помощью которой создаются поэтичные фрески, — отличительная черта хореографии этого спектакля с четко явленным национальным колоритом.

Танцуют практически только солисты. Кордебалет как таковой выстраивается в позы, но позы очень выразительные. И этот прием наложения танца солистов и статики кордебалета выстраивает некий контрапункт и дает пластическому спектаклю драматургическое напряжение.

Отдельная сцена — освящение кисти художника и танцы вокруг этой кисти, которую он держит в руках (глава «Создание кисти»). Слышно и видно, как плещется вода. Вода в спектакле не только ради красоты — шелк, на котором нарисована картина, необходимо промыть и просушить. И чуть ли не все стадии процесса изготовления картины на шелке показываются одна за другой.

Музыка с вплетенными национальными элементами, своеобразная, медитативно-эпическая, иногда тревожная, иногда волнующая, обволакивает слушателя.

Танцовщики много работают с аксессуарами. Например, активно задействованы в танце рукава их шелковых китайских халатов наподобие кимоно (ног мы практически не видим). Рукава складываются в некие фигуры, и в результате создаются танцевальные красочные композиции.

В китайских танцах и китайской танцевальной технике есть секрет, связанный с военными искусствами и единоборствами: танцовщики как будто не отрываются от земли, а сразу делают любое движение, что характерно для современных китайских танцев. Перевороты, кульбиты у солистов в невероятно красивых туалетах — все это очень сложная оригинальная и малодоступная европейскому танцу техника.

— Танцуя, мы используем такой вид одной из техник, как «циюнь» (живая мысль), — говорит мне исполнитель роли художника Чжан Хань. — Кроме того, в этом танце есть определенная техника, которая похожа на технику «циси» (техника дыхания, а также означает идею и стиль сочинения). Также мы используем элементы, которые у нас применяются в традиционном китайском «тайцзицюань» (китайская боевая техника; один из видов «ушу»). Это искусство считается частично боевым и частично гимнастикой.

В спектакле задействованы специальные технологии — сцена крутится в любую сторону. Используется своеобразная технологичная «накладная» сцена — она вращается. С ее помощью здесь все крутится, вертится и медленно плывет. И все эти конструкции тоже делают спектакль многоплановым, — уточняет мой собеседник.

Надо сказать, что главное в «Поэтическом танце» — медитативное восприятие действительности, погружение внутрь себя, своих эмоций. Спектакль показал нам другой тип художественного восприятия. Его нельзя смотреть, в него надо погружаться…

В финале — всё возвращается в музей, где современные китайцы в джинсах и футболках рассматривают длинную витрину, в которой лежит тщательно охраняемый, развернутый свиток с бесценным пейзажем. А над ними наконец высвечивается сама картина. Пейзаж, изображенный на одиннадцатиметровом свитке, — это панорама красивейших китайских гор на фоне озер с преобладанием зеленого и голубого цветов. Тона в основном пастельные. Приглушенные, отличающиеся нежностью и легкостью, создающие ощущение умиротворения. От времени картина кажется немного размытой. Потом все замирают и погружаются в темноту. А на экранах высвечивается последняя фраза, суть которой — бесконечность внутренних состояний человека.