Базаров умер, да здравствует Базаров: в Театре Роста состоялась премьера спектакля по роману Тургенева

Театр Роста в Царицыно после «ребрендинга» называется по-модному и по-современному, оставаясь в глубине своей репертуарной души областным театром юного зрителя, то есть предлагая постановки вниманию детей и подростков. Помнится, классик Аркадий Аверченко вместо принятого сюсюканья предлагал прямо говорить с детьми о «взрослых» вещах, таких как любовь и смерть. Видимо, создатели очередной сценической версии романа Тургенева пошли именно по этому пути.

«Отцы и дети» от Ирины Керученко (режиссера-постановщика и автора инсценировки) и Игоря Вахитова (художника-постановщика) оказались максимально близкими к тесту, достоверными на уровне фактуры, психологии персонажей, языка, жестов. Спектакль выступил озвученной и показанной в естественном объемном пространстве книгой, без попыток осовременивания классики, от которых часто начинает подташнивать на десятой минуте действа. И в этом главное преимущество и главный недостаток премьеры в Театре Роста, потому что она осталась для того самого юного зрителя столько же непонятной, как и роман Тургенева. Как говорится, где мы, а где диалоги о гегелизме, нигилизме и о том, что природа не храм, а мастерская, а химик полезнее любого поэта. Но с этой «непонятностью» театр сделать ничего не может — преодолевать ее должны учителя русской литературы. А создатели спектакля могут только оживить произведение достоверными одеяниями и качественным кастом на главные роли.

И здесь нужно отметить «симбиоз» костюмера Натальи Спасской, надевшей на ноги Базарова сияющие черные русские сапоги, и исполнителя главной роли Кирилла Водолазова, этими сапогами честно красующегося. Выпускница Театральной школы Константина Райкина Ирина Шестерина практически идеально сыграла жеманную и отстраненную аристократку Анну Одинцову, возлюбленную Базарова. Но как бы она справлялась со своей задачей, если бы не просто крышесносные платья, в которых она выходит на сцену, причем речь не только о праздничной, но и о траурной одежде?

Автору этой любительской во всех смыслах рецензии сразу бросилось в глаза, что 80% зрительного зала — дети (а как иначе). Сидящие позади два парня лет десяти пришли со смартфонами. «Вот вы-то и будете «барометром» зрительского внимания», — подумал я. В «диалоговом» начале, в котором Тургенев раскрывал суть противоречий между поколениями, отдаленными от нас полутора столетиями, мальчики явно скучали и вертели в руках умные гаджеты. Но по мере развития двух любовных линий: Одинцова — Базаров и Аркадий Кирсанов (Владислав Калашников) — Катя (Екатерина Короткова) и прочая — парни пересели на пустующие места в первом ряду и «впились» глазами в происходящее. Любовь красивых людей, совершающих в красивой обстановке красивые поступки, дуэли, музыка, танцы — в общем, весь дореволюционный набор от вальсов Шуберта до хруста французской булки — полностью заворожили их.

И да, дети смеялись над комичным «престарелым» дворецким Одинцовой, сыгранным 38-летним Дмитрием Сидоренко. И — очень хочется в это верить — прятали за улыбкой сочувствие к наивным и простоватым родителям Базарова в исполнении щукинца, известного актера сериалов Андрея Бутина и заслуженной артистки России Марины Виноградовой.

Не могу сказать, что в первой половине спектакля Базаров у Водолазова был столь же убедителен, как в финале: вальяжность персонажа можно было порой спутать с вальяжностью артиста. Но Кирилл будто бы берег силы для того, чтобы в красном сиянии софитов предстать мистической, одержимой саморазрушительными идеями фигурой, пугающей странным поведением больного смертью человека зрителей всех возрастов. Прощальные реплики Базарова и свидание на одре с Анной Сергеевной я сознательно сверил с последними абзацами романа — открыл книгу в смартфоне, нарушая театральный этикет. Точность 100-процентная, вплоть до соскользнувшей с губ умирающего фразы: «И довольно! — Теперь… темнота…» Погасить свет и опустить занавес в этом месте — достаточно предсказуемый ход, но от этого он не перестает быть единственно правильным. Базаров умер. Но он будет воскресать и начинаться заново, пока режиссеры и читатели будут обращаться к роману «Отцы и дети». В этом и заключается бессмертие, которое дает классическая литература.