DayTimeNews.RU
Интервью Александра Липко.
Жаркий июльский полдень, подмосковный Чехов. На выходе с железнодорожной станции меня встречает Александр Липко – это с его паса Тихонов забил победный мяч «Алании» в золотом матче-1996.
Липко был капитаном молодежной сборной (где играли Семак, Радимов и Хохлов), выходил в ЛЧ на «Парк де Пренс» и против «Нанта» в четвертьфинале, а за полгода до чемпионства-1996 забил почти с центра поля «Локомотиву» в кубковом финале.
– Как получился тот гол?
– Тренер говорил: «Чего не бьешь? У тебя же ударище». В финале меня переклинило – и рискнул. У Овчинникова потом спрашивал: «А ты куда из ворот побежал?» – «Думал, передачу делаешь». После моего удара мяч чуть зацепил Дроздова и залетел в ворота. Жаль, проиграли тогда. От того же Дроздова в конце пропустили.
– Что чувствовали перед золотым матчем-1996 с «Аланией»?
– После 1:1 с «Ростсельмашем» в предпоследнем туре думали, что уже не станем чемпионами. Расстроились. Казалось, «Ротор» обыграет «Локо» и обгонит нас, но Волгоград проиграл, и мы с Владикавказом набрали поровну очков.
«Алания» была действующим чемпионом – с сильными опытными игроками. Мы, молодые, по уровню им где-то уступали. Но понимали, что другого такого шанса у нас может не быть, это матч жизни – и глаза у нас горели, как у бешеных собак.
– Что делали в Питере до матча?
– Жили в отеле на Крестовском – под охраной, чтоб никто нас не беспокоил. Помню, едем по Питеру, а он красно-белый: болелы были на всем пути от гостиницы до стадиона, с флагами и шарфами.
Погода? Снег с дождем. Сидели на лавке под одеялом. Я заранее знал, что сыграем с Евсеевым по тайму и я выйду на второй. Планировали, чтобы Вадик «покусал» Тедеева и я уже на интеллекте доиграл, ха-ха. Потом думали, что придется менять кого-то в центре, и мою замену придержали – заменил я Евсеева на 63-й.
– Как сделали победный голевой пас Тихонову?
– С центра поля в мою сторону летит мяч, и на меня бежит игрок «Алании». Пасовать правой было рискованно (я ж левша), и решил – чтоб быстрее – отдать Андрею внешней стороной стопы. Если б я сначала остановил, а потом отдал – может, и не стали бы мы чемпионами.
«Карпин – хороший футболист, но Цымбаларь лучше»
– После финального свистка – эмоции, объятия, поцелуи, круг почета. Потом кто-то кинул фанатам майку, и мы все стали бросать. А их было-то – четыре на весь сезон: две на ЛЧ, две на чемпионат. Сейчас, говорят, они на «Авито» нереальных денег стоят.
– В «Спартак» вы переехали из Краснодара, где начинали с Дмитрием Хохловым?
– Да, в СДЮСШОР-5, на год младше играли Бузникин и Деменко, тоже поигравшие за «Спартак». Мы попали в юношескую сборную, где я стал капитаном, и в начале девяностых какой-то агент отправил меня, Хохлова и Орещука на просмотр в «Брондбю», где еще Шмейхель был.
Привезли на базу, показали столовую – мы с голодухи и наелись. А через час тренировка – и тест Купера для начала. Мы пробежали – плохо стало. Спрашиваем: «Это все?» – «Нет, это только разминка».
В итоге мы с Хохловым понравились, но агент заломил за нас по миллиону долларов. Датчане удивились: «Вы совсем, что ли? Они пацаны еще». И переход сорвался.
– Как оказались в Москве?
– 1992 год. Мы в юношеской сборной, а возглавляет ее тренер ЦСКА Геннадий Костылев. Мне, Хохлову, Радимову, Лысенко и Ляпкину принесли контракты с ЦСКА – мы и подписали. Потом звонит селекционер «Спартака» Покровский: «Хочешь к нам на просмотр?» – «Да, поеду!» Меня отговаривали: «У тебя же контракт с ЦСКА». Но я любил «Спартак» – и рискнул.
– Подъемные от ЦСКА получили?
– Нет, контракт аннулировался, тогда так можно было. Знаю, что «Спартак» отдал за меня краснодарской школе мячи и еще что-то такое.
– А почему у «Брондбю» просили миллион?
– Просили люди, которые хотели на нас заработать и привезли в Данию. В «Спартак» перешел без их участия. На первой тренировке в Тарасовке играли от штрафной до штрафной. Мы пропустили по вине Димы Попова, и он мне напихал – решил свалить на молодого. А я не любил несправедливости – и в ответку ему: «Ты чего? Это ты виноват».
– Подрались?
– Нет. Меня Пятницкий поддержал: «Поп, твоя же ошибка. Чего пацана душишь?» Но это рабочий момент: старик молодому пихает – я и сам потом так делал. В прошлом году встретились с Поповым на дне рождения Радимова – нормально общались.
Кстати, в «Спартак» я пришел в один день с Андреем Тихоновым – он был в коротких шортах реутовского «Титана». Рассказывал, как в армии охранял зону в Красноярском крае – на лютом холоде. И после такого вернулся в футбол – и каким игроком стал. Помню, порвали кого-то дублем 8:0 – и он все восемь забил.
– Вы в «Спартаке» и Черенкова застали.
– И даже Нетто! Ветераны полетели на коммерческий турнир в Китай, и к ним добавили шесть молодых. Игорь Александрович учил меня, как правильно мяч накрывать, как правильно подстроиться, как пасовать.
Федор – тоже необыкновенный человек. Я как-то вышел от знакомых, ловлю такси – ехать на базу. Останавливается Черенков на шестерке: «Садись». Ехали, болтали, он рассказывал о периоде во Франции. Восхищал добротой. Казалось, что угодно готов снять с себя и подарить.
При этом – великий футболист. Любую, самую корявую, передачу принимал и выдавал тебе конфетку. Правда, потом мог отчитать, если дал ему не в дальнюю ногу. Сколько бы звезд ни было в «Спартаке», но на каждой тренировке мы 20-25 минут оттачивали технику паса.
– Каким был Карпин в начале девяностых?
– На тренировки всегда приезжал одетый с иголочки, набриолиненный. С дублерами практически не общался – в отличие от Онопко, Ледяхова, Цымбаларя, Никифорова, Пятницкого. Оттренировался – и уехал домой. Хороший футболист, вопросов нет, но Цымбаларь, по-моему, лучше.
«Продал машину Евсееву за тысячу долларов – в тот же вечер мы ее прогуляли»
– Чем запомнился дебют в ЛЧ-1994/95?
– В первой игре группы – в Киеве – я был на замене. Мы проиграли 2:3, когда их [динамовцев] накачали всякими таблетками. Паша Шкапенко мне потом [в «Шиннике»] рассказывал: «Перед игрой с вами мы на завтрак, обед и ужин по полстакана таблеток пили». Еще и кололи им что-то.
Перед ответной игрой травму получил Мамедов, но я считал, что меня в 19 лет все равно не выпустят и спокойно обедал в Тарасовке за молодежным столом: хи-хи, ха-ха.
Принесли, помню, борщ… Хотя нет, борщ в день игры не давали – наверное, суп с лапшой. Подходит Онопко, капитан: «Романцев просил передать – готовься, будешь играть». Дальше я уже не мог есть – ложка из рук падала.
– Родителей успели предупредить?
– В том и дело, что нет! На базе один телефон, а уже день игры – некогда звонить. Родители включили Первый канал: думали, я опять на замене. Смотрят состав: Тяпушкин, Хлестов, Липко… Отец взял коньяк, позвал соседей. Говорил: прыгали от радости, аж диван продавили. Мы ж победили 1:0. Я во втором тайме Шевченко закрыл.
– Через две недели вас выпустили в старте с «ПСЖ».
– Меня тогда удивило: метров за 500 до «Парк де Пренс» автобус уезжал под землю, чтобы не пересекаться с фанатами, и на стадион мы поднимались на лифте. Звезды «ПСЖ» – Веа и Жинола – отвозили нас тогда 4:1. Просто машины. После игры нас утешили: вино подарили.
Тяжело мне против лидеров «ПСЖ» пришлось. Они мощные, а мне мышечной массы не хватало. Худющий был, как дети Бухенвальда. Мне в «Спартаке» белковый коктейль давали – для роста мышц.
– Романцев вам и позицию менял?
– Я в центре играл, либеро, а он видел во мне второго Андрея Иванова – левого защитника. Я же левша, а левшей мало – вот и ставили на фланг. Но крайний защитник быстрым должен быть, а меня природа скоростью обделила – за счет головы играл.
– Тренировали правую ногу?
– Да, короткую и среднюю передачу отдавал легко, а длинную не мог. Говорят: «Лучше одна хорошая нога, чем две посредственных» – это про Илью Цымбаларя: правой вообще не играл, но она ему и не нужна была – при его левой.
Мяч у него было не отобрать – это от Бога, такое не натренировать. Причем с улыбкой все делал. В перерыве перекурит с Пятницким в душевой и во втором тайме по-новой всех возит. И его еще попробуй поймай: подкатишься – а он подпрыгнул и дальше побежал.
– Гений.
– Сумасшедший футболист и классный мужик. Щедрый. Помню звал нас на базе в свой номер: «Так, молодежь, заходите». Угощал раками, пивком, ставили какой-нибудь фильм, смотрели, общались.
Семья у него хорошая – я у них Новый год встречал.
– 1995-й, кажется?
– Да. С Коноваловым, Аленичевым и Надудой забронировали стол в ресторане, но решили для начала поздравить Цылю. Заехали – и остались до утра. Двери у Илюхи и его соседа были открыты, и мы ходили туда-сюда. Хорошо отметили. А 2 января начались тренировки.
– Правда, что в 1996-м, когда позвали в «Лацио», Цымбаларь ответил: «Один не пойду. Только с Никифоровым»?
– Да, было такое. Они вместе пришли в «Спартак» и дружили. Никифоров в итоге уехал в Европу, а Илья остался – в «Спартаке» ему хорошо платили, дали трешку на Кутузовском.
Кстати, я там свою первую машину – семерку – продал Евсееву. Денег не было – говорю: «Вадик, за тысячу заберешь семерку?» – «О, да. Брату возьму». Дал мне тысячу долларов, и в тот же вечер мы ее прогуляли.
– Где?
– В злачных заведениях. Умудрились. Ошибки молодости.
– А та машина у вас откуда?
– Отцовская. Забрал, чтоб по Москве ездить, а ему дал денег на новую. Потом купил черную 99-ю – модную: тонированную, со звездами на дисках. Дальше уже «Мерседесы» пошли.
– Приключений за рулем хватало?
– Когда пива выпьешь – и гаишники тормозят. Иногда прокатывало, а иногда говоришь: «Я «Спартак». Гаишник: «А я «Динамо».
Однажды поехали из ночного клуба к Рамизу Мамедову. Часа в четыре утра. За руль посадили Серегу Чудина – он только бокал выпил. Справа от него Андрюха Коновалов сидел, а на заднем – мы с Мамедовым. На мосту нас тормозят. Чудин испугался и, пока гаишник шел к нам, перелез на заднее сиденье.
Гаишник подходит, а за рулем никого нет: Коновалов на переднем пассажирском и сзади трое. Гаишник ржет и зовет коллегу: «Глянь! Машина без водителя». И нам: «Ребят, 25 лет работаю – первый раз такое вижу».
– У Мамедова был фокус: снимал руль с машины, чтоб не угнали.
– И Пятницкий – с шестерки. Мы смеялись: он на базу приезжает, машину паркует и с рулем в номер идет. С другой стороны, а что оставалось? В 1994-м почти у всей команды машины угнали: Онопко заехал домой пообедать, пока поднялся в лифте – увели.
«В Португалии Радимов купил одну майку, а взял две. Тренер хотел отчислить, но я вписался за друга»
– Почему в 1995-м сыграли за «Спартак» только 60 минут?
– Ездил из одной сборной в другую – в «Спартаке», кажется, дней десять провел. Тренеры спрашивали: «Ты вообще в команде или нет?» – «А что я могу сделать, если вызывают?» В юниорскую, молодежную, олимпийскую… Только в сборной U21 – у Кучеревского – не закрепился. Немножко нарушили режим.
– Что случилось?
– На сборе со «Спартаком» дернул заднюю мышцу, но Кучеревский сказал: «Все равно приезжай. Ты ж капитан». Я и приехал, но не тренировался с командой, только в тренажерный зал ходил. А это Нетанья, 30 км от Тель-Авива, там одни русские.
Пошли с Хохловым, Семаком и Беркетовым пивка попить – познакомились с девчонками. Они вовремя ушли, а мне на тренировку не надо – я и подзадержался. Захожу в гостиницу, а тренеры в карты играют в баре. Ну, и все, приехал я. Кучеревский меня больше не вызывал. Сглупил я, конечно.
– Вы забили последний гол России на МЧМ-1995 в Катаре. Чем турнир памятен?
– Открывали мы чемпионат матчем с хозяевами. Выходим на поле, а трибуны полностью белые – местные-то в национальных костюмах сидели. Нас немного затрясло, закончили 1:1, но потом 0:0 с Бразилией, обыграли Сирию и вышли из группы. В четвертьфинале попали на Испанию – с Раулем, Сальгадо, Морьентесом, де ла Пеньей. Я им с пенальти и забил – уже при счете 0:4.
– Слышал от Беркетова, что вы на турнир в малиновых пиджаках приехали.
– Это идея спонсора сборной – дяди Рафика Патеева из Астрахани, его сын у нас играл. Серьезный бизнесмен: игровые автоматы, кинотеатр, зоопарк. Классный мужик. Однажды приехал к нам и говорит тренеру: «Едем в ГУМ!» Купил команде туфли, рубашки, брюки, пиджаки. Так и прилетели в Доху. В пиджаках жарко было, зато красиво – сразу видно: сборная прилетела.
– Каким тогда был Катар?
– Уже тогда были понты. Денег, казалось, больше, чем в Эмиратах. Наш охранник ездил на 140-м «Мерседесе», и по его спутниковому телефону мы звонили домой – для нас это был космос.
Этот охранник говорил по-русски – рассказал, что у него шесть жен, толпа детей, а отдыхать любит в Сочи: «Там такие красивые девушки!» Я ему: «У тебя же шесть жен». Оказалось, у него полно друзей в Сочи, но они к нему не летали – потому что в Катаре запрещен алкоголь.
Кстати, после нас сборная России на МЧМ не выходила, так что мой гол последний не только на том турнире, но и вообще.
– Когда впервые оказались за рубежом?
– 1988 год. Мюнхен. Нам дали суточные, марок сто, и я всем бабушкам, всем родственникам что-то привез – шампунь, сувенирчики. Такая у меня черта – хотелось всем помочь. Себе из Германии привез баскетбольные бермуды, высокие кроссовки и яркую разрисованную майку.
Выхожу в этом из нашей краснодарской пятиэтажки, и бабули с лавочки говорят: «Саша, а ну подойди к нам… Саша, ты что, клоун?» Я к маме в слезах: «Может, снять?» – «Да они просто завидуют».
– За границей попадался кто-то на воровстве?
– Было. Тоже Германия, но уже позже, приехали с дублем «Спартака». Впереди игра, сидим на установке, а двоих нет: Балашова и Рекуца, оба Миши. Тренер говорит администраторам: «Найдите их!» Потом приезжает полицейская машина – и их выводят.
Ну, молодые пацаны. Можно понять. В России ничего нет, денег у нас копейки – было бы больше, не стали бы красть. Но самое интересное – как они попались. Стащили кроссовки adidas Torsion, вышли из магазина и почесали в гостиницу. Вдруг один из них говорит: «Слушай, а давай еще блок жвачек возьмем!»
И что делают! С ворованной обувью возвращаются в магазин, берут жвачки и на них попадаются – заодно кроссовки проверили, а они тоже не пробиты. И отдали наших футболистов в полицию. Еще одна ситуация была с Владиком Радимовым.
– Где?
– В Португалии. Но там нечаянно получилось. Он купил одну майку, а взял две. Тренер хотел Влада отчислить, но я как капитан поручился за друга. Тренер сказал: «Если повторится – отчислю обоих». Но я все равно вписался за Влада. И мы до сих пор дружим.
– Как игралось против друзей по сборной в Высшей лиге?
– Никого не жалел. С Андрюхой Коноваловым жили в одном номере базы, потом разошлись по разным клубам, и я однажды его ка-а-а-ак перевернул в центре поля. Игра заканчивается – и мы снова друзья.
«В молодости раздавал деньги направо и налево. Приезжал в Краснодар и закрывал ресторан на Красной»
– С чего для «Спартака» начинался золотой 1996-й?
– После шести побед в группе ЛЧ ушли ветераны, Романцев сосредоточился на сборной, оставшись президентом «Спартака», а главным стал Ярцев. Из дубля взяли 12 человек, и перед сезоном Романцев сказал: «Ребят, давайте попробуем хотя бы в тройку попасть».
Олег Иванович присутствовал на тренировках, но в целом дал Ярцеву карт-бланш, и Георгий Александрович объединил нас в одну семью (даже в ресторан вывозил). В семью, где он папа, а Горлукович – старший брат.
– В том «Спартаке» был и Константин Генич.
– Мы за дубль вместе играли. Хороший, кстати, полузащитник. Мне нравился. Резкий, всегда хи-хи-ха-ха. С ним приятно было и играть, и общаться.
– Помните свои ощущения перед четвертьфиналом ЛЧ-1995/96 с «Нантом»?
– Готовились к Испании и прямо оттуда полетели во Францию. Там нас Николя Уэдек похоронил (0:2), а здесь 2:0 вели, но судья не дал чистейший пенальти за снос Кечинова. При 3:0 мы бы назад отошли и попробуй нас вскрыть, а так – побежали забивать и пропустили два. Опыта не хватило. Обидно.
– Как себя Ярцев проявлял?
– Клянусь: вел себя с нами, как с сыновьями. В первых турах я два раза в свои забил – думаю: «Твою мать, ну как так». А Ярцев отвел в сторону, успокоил, сказал, что защитнику автоголов не избежать – и не надо на этом зацикливаться.
А, когда меня из молодежной сборной отчислили, Георгий Александрович сказал: «Нельзя и сисю, и писю в одну руку взять. Занимайся футболом. А девушки – потом». – «Понял», – говорю.
– Правда поняли?
– Да какой там. Опять понеслось.
– Не обошла вас звездная болезнь?
– Сейчас понимаю – да. Сначала просто играл, был безмерно благодарен Романцеву и Ярцеву за шансы, понимал, что еще очень многому надо учиться. А после чемпионства-1996 подумал: я лучший, круче меня никого нет. Мне 21 год – все вокруг холят и лелеют.
Родители говорили: «Не вздумай». – «Да ладно, я же чемпион России».
– Не вздумай – это о чем?
– О моем поведении. Помню, получил первые $10 тысяч – тогда в Москве квартиру можно было купить за $7 тысяч. Думал, так будет всегда – и не жилье купил, а раздавал деньги направо и налево. Я же добрый: тем помог, другим. Приезжал в Краснодар и закрывал ресторан на Красной.
Представляешь, как на меня смотрели в девяностые? Какой-то пацан закрывает целый ресторан и не дает никому платить. Главная ошибка: казалось, что это никогда не закончится. Иногда думаю: сколько же денег прогулял! А сколько дал взаймы – и не вернули.
– Самый обидный случай.
– В «Тереке» был футболист с Украины. Приехал – говорит: «Маме на операцию нужно $5 тысяч». Я дал – он уехал и не вернулся. Потом выяснилось: повез куда-то девочку отдыхать. Бог ему судья.
Грозный – это 2003-2004 год, я уже спокойнее стал, мудрее, бережливее, а в середине девяностых думал: вся карьера впереди и деньги можно не считать. Всех молодых призываю – учитесь лучше на моих ошибках, чем на своих.
– Ветераны «Спартака» пытались вас образумить? Горлукович, например.
– На поле и в раздевалке он мог накричать, но по жизни – не очень общительный. Раскрепостился только после золотого матча с «Аланией» – мы прилетели чартером и поехали в ресторан «Золотой» напротив гостиницы «Украина». Горлукович поднакидался и веселился с молодыми наравне.
А в остальном – тренировался и уезжал домой. После какой-то истории в Германии он ездил на своей «Ауди» очень медленно. Однажды выехал с базы в город, а мы с Аленичевым и Коноваловым еще побили по воротам, помылись, покушали и поехали – тусануть в Москве. И на полпути обогнали Горлуковича!
«После возвращения в Высшую лигу база «Локо» НН на пару дней превратилась в дом утех»
– Как после золотого сезона очутились в «Локо» НН?
– Сначала было два варианта – «Маккаби» (Хайфа) и «Райо Вальекано». Про Испанию узнал от вице-президента «Спартака» Григория Есауленко. Про Израиль – от Леонида Трахтенберга. Сейчас, между «Райо Вальекано» и «Локомотивом» (Нижний Новгород), я бы другой выбор сделал, а тогда…
Мне квартира нужна была – я до 1997-го жил на базе. В «Спартаке» обещали, что Мамедов получит трешку и мне дадут его двушку в Ясенево – но не дали. А тут Борман [тренер «Локо» НН Валерий Овчинников] подъехал: «Дам трешку в районе Садового кольца». Набрехал, не дал, но сделал хорошую зарплату – больше, чем в «Спартаке».
– Выбор между Испанией и Нижним зависел только от вас?
– Конечно. Овчинников пригласил в «Интурист», все красиво рассказал. Звал нас с Коноваловым, но в «Спартаке» кто-то травмировался, и Андрюха остался. А я поехал в Нижний.
– Первых наших бразильцев – Жуниора и Да Силву – уже не застали?
– Нет, но наслышан о них. Ходили по центру Нижнего пьяные и пели «Червону руту». Таксиста останавливали – и по-русски ему: «Магнитофон есть?» – «Нет». – «Тогда иди домой!» Бухать бразильцы начали в России, после игр. Один, говорят, вообще спился.
– Самый удивительный матч в Нижнем?
– Весной 1997-го наш стадион реконструировали к Кубку Интертото, и мы в Дзержинске принимали «Торпедо» Димки Хохлова. Им обещали долги отдать в случае победы, но мы победили 1:0 без единого удара в створ – Марат Махмутов в свои срезал. Ехали потом в Москву поездом, и Димка все поверить не мог: «Да ну как так?! Ноль ударов – и победили».
– Перед той игрой Овчинников сообщил команде: «Вас тут будут #####, как мышей!»
– Может, и перед той. Забавно было это слышать после установок Романцева. Да и дорога на матч: в спартаковском автобусе тишина, а у Бормана – Шуфутинский, «Манька-облигация», «Сколько я зарезал – сколько перерезал». Водителю автобуса он запрещал не только сдавать назад, но и останавливаться на светофорах. Даже на красный водитель потихоньку должен был ехать.
Борман взял из «Спартака» меня, Дуюна, Джубанова, Афанасьева, Мухамадиева, и, когда мы начали всякие тики-таки разыгрывать, рыкнул: «Достали этой спартаковской дрочильней! Бей на нападающего»… О, вспомнил, как готовились к той же игре с «Торпедо».
– Как?
– Борман говорит: «Мы их так не обыграем. Будем биться». Нужно было разбежаться и в каратистском прыжке выбросить вперед ногу: «Ха!» Следующее упражнение: два игрока сбегаются и со всей силы бьются плечами.
Мы с Женькой Дурневым даже не смеялись, а хохотали – и Борман нас выгнал с тренировки. Со словами: «Кубанский казачок, чего ржешь здесь?» При этом Борман – хороший мотиватор, умел выбивать деньги: в «Спартаке» были премиальные – тысяча долларов, а в Нижнем – две с половиной.
– Брали вас под Кубок Интертото-1997.
– Там мы вышли из группы и для попадания в Кубок УЕФА должны были обыграть в плей-офф шведский «Хальмстад». Но в чемпионате дела пошли неважно, и Борман сказал: «Мне Интертото не нужен. Денег нет».
После 0:0 в Нижнем отправил в Швецию только 11 футболистов, второго тренера и доктора. На предыгровой тренировке нападающий Ионанидзе порвал мышцу и весь матч отпрыгал на одной ноге. Цирк! Ну, и проиграли 0:1.
Улетали почему-то только через два дня, а у нас в гостинице – ночной клуб со стриптиз-баром. Ой, что там молодежь вытворяла… В стриптизе белорусски работали, и одна из них на следующий день выходила замуж. Звала нас на свадьбу, но куда мы в спортивных костюмах – не пошли.
– К слову, о белорусах. В конце сезона, когда вылетали из Высшей лиги, Овчинников обвинил вратаря Сацункевича в сдаче матча «Шиннику».
– Сацункевич долго у Овчинникова играл и тогда на него сильно обиделся. От Бормана часто слышали: сдал, сдал, сдал. Обвинить человека легко, но если нет доказательств – нельзя такое говорить: я следовал этому правилу, когда работал потом в Нижнем спортивным директором.
– Каково вылетать через год после чемпионства?
– Обидно, конечно. Но говорю же, в Нижнем условия нормальные были, и уходил я из «Спартака» в команду Высшей лиги. Просто так получилось, что вылетели. Мне тогда поступило хорошее предложение из другой команды, но руководство сказало: «Ребята, вы вылетели – вы и возвращайте команду». И я остался решать задачу.
– В Высшую лигу в 1998-м возвращались весело?
– Через команду прошло 34 игрока: одних отчисляли, других зачисляли. Перед последним туром бились за второе место с «Соколом» Коновалова. Они играли в Томске, мы в Нижнекамске. Саратовцы победили 2:1 и полетели домой, а пока были в небе – мы обыграли «Нефтехимик» 4:2. Коновалов говорил: «Мы взлетели командой Высшей лиги, а приземлились – Первой».
А у нас, когда вернулись в Нижний, начался такой праздник, что мы ходили по крылу нашего маленького Як-40, а потом услышали на базе от Овчинникова: «Делайте все, что хотите». И спортивная база на пару дней превратилась в дом утех.
– А какие игроки возвращали «Локомотив» в Высшую лигу – один Владимир Татарчук чего стоит.
– По таланту – как Черенков. Ему хоть за ухо дай мяч – остановит и отдаст удобный пас. Олимпийский чемпион, чемпион СССР, но скромный. Говорил: «Молодежь, пивка мне привезите». И отдыхал в номере.
Один раз бежали 22 км на сборе в Цахкадзоре – это 2600 над уровнем моря. Татарчук мне сказал: «Молодой, со мной». Тимофеев улетел вперед, а Татарчук еле бежит. Я с ним – говорю: «Ускориться бы. Борман же напихает». – «Не напихает. Ты же со мной». В итоге бежали два с половиной часа.
«Путин сказал: «Когда вы забили, я так радовался, даже собаки гавкали»
– В 1999-м Овчинникову в Нижнем помогал сочинский друг – Арсен Найденов. Как это выглядело?
– Травили друг друга: «Ты толстый!» – «А ты шмель!» Выкупили землю на горе Бытха в Сочи и построили себе дома. Один двухэтажный, другой – трехэтажный. Первый офигел и сделал четыре этажа. Соревновались – кто выше.
В том году в Нижнем начались проблемы с деньгами. Отыграли последний тур, летели домой, а я уже знал, что ухожу в «Шинник», и пошел в самолете к Овчинникову – требовать обещанное. Ничего не добился и наговорил плохих слов. Поступил неправильно – нельзя так разговаривать со старшими. Но накипело – не люблю, когда люди обманывают.
Через два года, когда выходил с «Шинником» в Высшую лигу, обыграли «Локомотив» НН, и они вылетели из Первой – с концами.
– Самый беспокойный перелет в вашей карьере?
– Летели с «Шинником» в Калининград на Ан-24 с пропеллерами. Подлетаем, погода плохая, я сзади сижу, рядом с механиком – и вдруг вижу в окно море искр, а самолет начинает трясти. Думаю: движку капец.
Поворачиваюсь, а механик спокойно сидит, в окошко смотрит. Кричу ему: «Это что?!» – «Да не переживай. Винтом шаровую молнию перебили. Все нормально. Этот самолет не падает. Он планировать может».
– Как работалось с Побегаловым в Ярославле?
– До него Петрушин был главным. Мы прыгали «лягушки» через все поле, и к следующей тренировке ноги не сгибались. Тренировки Побегалова были умнее и интереснее. Беготня – и та с последующим ударом. Он классно общался с футболистами: «Как ножки? Тебе удобно играть?» Вот и порвали мы всю Первую лигу, даже «Спартак» в Кубке хлопнули.
– Почему не пошли с «Шинником» в РПЛ?
– Думал, останусь, но директор Шинного завода Тонков приходил к нам, жал всем руки, а зарплату-то задерживал, и на собраниях я спрашивал: «А деньги?» Тонков и распорядился, чтоб меня в Ярославле не было. За язык я свой пострадал.
– Дальше вы выводили в РПЛ «Рубин».
– На сборе в Испании Бердыев перестраивал нас на игру в линию: четыре защитника брали веревку и учились действовать сообща. Мы долго привыкали, проигрывали на сборах, Бердыев за голову хватался, но постепенно освоились, выиграли Первую лигу, и на мою позицию взяли Калисто.
Курбан Бекиич – мне: «Сань, сядешь под него? Бразильцы капризные, мало ли что будет». – «Не, я играть хочу». Когда на лавке сидишь – это психологически убивает: после матча основные отдыхают, а у тебя тренировка. Да и 27 лет мне уже было – чего я буду сидеть и ждать, когда Калисто сломается или загуляет.
– Горлукович говорил: «На лавке я могу и в пивбаре посидеть».
– Точно. «Рубин» без меня бронзу взял, а меня в «Терек» позвали – на просмотр: тренеры Талгаев и Никитенко из Казахстана приехали и меня не знали. В первой игре я все выжег, отдал голевую – Талгаев говорит: «Срочно подписываем, а то его заберут».
Там, кстати, забавно получилось. Договорились, что «Терек» за переход даст мне $30 тысяч. Потом подходит генеральный директор: «Саш, извини, долларов нет, только евро». – «Да ничего страшного», – говорю.
Положил их в карман – в Шереметьево останавливают: «А что это за деньги?» Привели к главному. Тот взял мой паспорт – смотрит: «Липко? «Спартак»?» – «Спартак», – говорю. Это меня и спасло. Проводили меня в самолет, и улетел в Нижний.
– Спартаковец – это навсегда.
– Ага, скоро уж 30 лет нашему чемпионству, но даже недавно был случай, в налоговой. Оформлял что-то, и начальник мне вручил бутылку «Макаллана»: «Спартак» – чемпион». Непривычно в налоговой такие подарки получать – обычно-то наоборот бывает.
– Незадолго до финала Кубка-2004 вы могли уйти из «Терека»?
– В «Кубань». Вторым тренером там был мой детский тренер Афонин. Я приехал в клуб, и гендиректор Молдованов сказал: «Тренируйся. Я с Рамзаном Ахматовичем все решу». Вечером звонок от Кадырова: «Александр, а ты что там делаешь? Завтра в 10 тренировка. Понимаешь, что тебе нельзя не быть?» – «Понимаю».
Сел в машину и поехал в Кисловодск. Через несколько месяцев мы взяли Кубок. Говорили, что «Крылья» перед финалом заказали золотые майки и банкет. А мы себя не накручивали – просто в карты перед матчем играли.
– Оставаясь командой Первой лиги, вы стартовали в Кубке УЕФА и прошли польский «Лех».
– После 1:0 в Москве руководители зашли в раздевалку: «Едем в «Президент-отель». С вами хочет встретиться Владимир Владимирович Путин». Мы прождали его два часа. Потом приехал – говорит: «Я смотрел матч, переживал. Когда забили, так радовался, даже собаки гавкали».
Кстати, поляки нас потом прекрасно приняли. Мы провели там три дня. Нас поселили в трехэтажную гостиницу в лесу, выполняли любые просьбы, очень хорошо относились. И мы снова победили 1:0. С «Базелем» в следующем раунде сложнее было – после 1:1 в Москве проиграли там 0:2.
«Лидерам молодежки «Зенита» платили по $10 тысяч. Потом мы выяснили: один из них сделанный на три года»
– Доигрывали вы в «Нижнем Новгороде». Как вашим тренером стал Илья Цымбаларь?
– Я знал, что он без работы и предложил: «Давайте Илью пригласим». Мы вышли в Первую лигу, и после сезона там я бросил бутсы в стену: «Все, не могу больше». У меня и так скорости не было, а еще старые травмы мучили – в какой-то игре привез гол и понял, что не хочу клоуном выглядеть. Лучше закончить.
Пусть я не был суперигроком, но выиграл все российские лиги (Первую – четыре раза!) и Кубок.
– Закончили, но в Нижнем остались.
– В 2010-м стал начальником селекционного отдела «Волги» – спасибо Алексею Липовичу Гойхману, что доверял мне и уже через несколько месяцев сделал спортивным директором. Когда вышли в РПЛ, я собрал дубль, который тренировал Мага Адиев, поработал в главной команде с Черышевым, а в 2013-м ушел с ним в молодежку «Зенита».
– И тренировали трех чемпионов Европы U17 – Шейдаева, Гасилина и Ходжаниязова.
– Мы с Черышевым офигели: им дали зарплату по 300 тысяч (в 2013-м это было $10 тысяч). Называли их звездами. Потом выяснилось: один из них сделанный на три года.
Директор академии Хенк ван Стее требовал тренировать по голландской системе. Ставить большие ворота, маленькие, потом попадать через большие в маленькие. Я говорил: «Да их надо учить мяч останавливать – пока еще есть время».
На матчи юниорской ЛЧ мы летали с главной командой – в огромном самолете, где можно было заблудиться, а на обед давали черную икру. После поражения от «Аустрии» Широков травил итальянских тренеров: «Все, теперь макаронники домой поедут».
– В 2016-м вы стояли у истоков нынешнего «Пари НН»?
– Да, после банкротства «Волги» вице-губернатор Дмитрий Сватковский, Олег Алешин и я создавали «Нижний Новгород» почти с нуля – на базе студенческой команды, которую спонсировал министр образования. С нуля же сделали академию.
В 2017-м искали нового тренера, и Сватковский договорился с Писаревым. Тот привык к сборам в Испании, Турции, а тут – Крымск, Ессентуки, Абрау-Дюрсо. Писарев плевался, конечно, от наших условий. Но в ФНЛ мы вышли, тренером стал Черышев, У нас раскрылись звездочки – Фомин, Воробьев, Гогличидзе.
– Фомин вспоминал, что жил в гостинице при стадионе.
– Сделали ее из табло стадиона «Локомотива». На оплату гостиницы не было денег, а внутри табло раньше был офис. Его убрали и сделали номера. Туалет был общий. И ребята жили в таких условиях – других мы не могли себе позволить.
С бюджетом 170 миллионов попали в переходные игры, чего никто не ожидал (у других-то команд – от двухсот миллионов). Попали на «Крылья» – их руководство пришло в нашу раздевалку, когда мы проиграли: «Нам нужнее», – говорят.
– Почему вы вернулись в Краснодар?
– В Нижегородской области сменился губернатор. На руководящие должности в клубе поставили новых людей. Мне предложили остаться и работать в академии, но я ушел вслед за Сватковским. Получилось, ушел на три года в никуда.
– Вернулись в Краснодар?
– Да, был там свой среди чужих и чужой среди своих. В «Кубани» постоянно менялись генеральные, спортивные, тренеры, но Липко никто не приглашал, потому что там своя компания. Я хотел в футбольную школу пойти, но директор сказал: «Не-не-не, у нас свои».
«Благодаря семье всегда чувствовал себя счастливым человеком»
– Весну-2022 вы провели в ивановском «Текстильщике».
– Без работы сидел, и друг Ромы Орещука – агент Алексей Дуданец – пригласил в Иваново, где был вице-президентом. При приеме на работу Дуданец дал мне психологический тест. Я всю ночь над ним сидел, и Алексей, увидев результаты, похвалил: «Очень хорошо. Не каждый так справится».
Спасибо, думаю, – дожили: берут в Иваново после психологического теста. Но команда уже развалена была, все уже было бесполезно. Через несколько месяцев я оттуда уехал. Зато наладил там питание.
– В смысле?
– После тренировок игроков не кормили. Или приезжаем в Астрахань, кто-то берет кетчуп – слышим: «Нет, кетчуп у нас не оплачен». Говорю: «Вы что, совсем с ума сошли? Это же не любительский футбол – нужно питание».
– В том сезоне ЦСКА отправил в Иваново тренера дубля Андрея Аксенова и несколько игроков – например, Вадима Карпова, в 17 лет игравшего в Лиге Европы.
– Аксенов – грамотный тренер. А Карпов удивил: данные хорошие, но вел себя, как чемпион мира, при этом наделал ошибок в обороне и сел на лавку.
– Каково было почти три года сидеть без работы? На что жили?
– Устраивал в клубы игроков, одного парня через Черышева отправил к хорошему массажисту – меня благодарили. Потом глава Чехова Григорий Артамонов позвал в спортшколу «Витязь». Я сделал презентацию, прошел собеседование. С 2023 года я директор СШ «Витязь» имени Валерия Васильева.
Григорий Игоревич – замечательный человек. Очень благодарен ему и нынешнему главе города Михаилу Собакину – всегда прислушивается, когда прошу улучшить условия для детей, обновить площадки. У нас здесь хорошо – в нашу спортшколу и Олег Романцев с удовольствием приезжал.
– Спортивный директор футбольного клуба и директор спортшколы – где больше стресса?
– Скажу так: здесь тоже очень интересно – 17 видов спорта, даже пулевая стрельба есть. Больше двух тысяч детей – у них родители, бабушки, дедушки. Мама одного ребенка-хоккеиста даже наняла статистика, чтобы доказать: ее ребенок сильнее.
– Что отвечаете родителям?
– Аккуратно объясняю: для вас ваш ребенок – лучший, но у тренера свой взгляд.
Привожу иногда в пример своих детей. Мой сын Всеволод (в честь Боброва назвал) – 2018 года – тренируется с детьми 2016-2017 года. Да, тяжеловато, зато возвращается к сверстникам и всех разрывает – стал лучшим бомбардиром округа, 52 мяча забил.
Такой фанат футбола! В 10:30 выходит на площадку возле дома и возвращается в 21:00. На турнире в Сочи признали лучшим игроком. Кстати, дочь Ульяна – в шестой класс переходит – тоже недавно из Сочи прилетела, с показа. Она у нас модель.
– Это у вас первая семья?
– Вторая. Жена Екатерина моложе меня на десять лет. Познакомились, когда в «Тереке» играл, потом она переехала ко мне, когда я в Нижнем работал, и уже 13 лет мы вместе. В футболе за эти годы много всякого пережил, но благодаря семье всегда чувствовал себя счастливым человеком.
Фото: личный архив Александра Липко, Романа Орещука, Сергея Чудина и Вадима Евсеева; East News/AP Photo/KEYSTONE/Markus Stuecklin; РИА Новости/Григорий Соколов, Сергей Компанийченко, Владимир Родионов, Игорь Уткин
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: