DayTimeNews.RUНа фронтах Великой Отечественной вместе с красноармейцами воевали и десятки тысяч собак, — выполнявших самые различные, но одинаково важные роли.
Всего в годы войны в помощь РККА было подготовлено:
17 батальонов собак-минёров,
14 отрядов собак-истребителей бронетехники,
37 батальонов ездовых собак,
2 специализированных отряда,
4 батальона связных отрядов.
За это же время страна подготовила для фронта более 42 тысяч специалистов по служебному собаководству — 2 191 офицера, 8 тысяч сержантов и 32 тысячи вожатых. Можно заметить, что эта подготовка была проведена отнюдь не в «пожарном порядке», с началом боевых действий или непосредственно накануне. Системная работа над использованием служебных собак была начата в РККА еще в 1924 году — после принятия Реввоенсоветом предложений отечественного кинолога Всеволода Языкова об образовании соответствующих структур в армии. После чего был издан приказ № 1089, — согласно которому на базе стрелковой школы «Выстрел» был организован питомник спортивных и военных собак «Красная звезда». Его первым руководителем стал Никита Евтушенко. Еще больший размах дело подготовки служебных собак приобрело в 30-е годы — с образованием ОСОАВИАХИМа — предшественника более известного ныне ДОСААФ. Образованный там Клуб служебного собаководства имел отделения почти по всей стране, — благодаря которым собак готовили как централизованно, так и благодаря отдельным энтузиастам. Нередко получалось так, что воспитавшие должным образом пса комсомольцы призывались в армию по целевому предписанию — в качестве «вожатых» для своего четвероногого воспитанника, также мобилизуемого на службу в РККА.
Можно сказать сразу — и собаки, и их наставники однозначно проявили себя в боях с самой лучшей стороны. Особенно — в наиболее традиционных ролях — например, сторожевых, ищеек, пограничных псов. Да и не самых прежде известных тоже — вроде помощников наших разведчиков, наученных лихо «глушить» нападением с тыла будущих вражеских «языков», так что те не успевали даже пикнуть. А уж при ловле диверсантов и шпионов СМЕРШем, охране важных объектов, им, как говорится, цены не было. При этом, правда, общие оценки эффективности от разного вида использования «четвероногих друзей» все же отличались. Итак, начнем по порядку оценку различных «собачьих родов войск».
***
Нередко первыми по списку в публикациях на эту тему фигурируют псы-противотанкисты. Первый танк был подорван собакой 27 июля 1941 года в бою под Рогачевом. Общее же число уничтоженных ими танков — свыше трехсот. Правда, именно этот результат одновременно выглядит, пожалуй, и самым неоднозначным — с моральной точки зрения. Ведь такие собаки являлись, что называется, типичными «камикадзе» — смертниками. Их изначально дрессировали искать миску с едой под днищем танка. Сначала — стоявшего на месте, потом — с включенным двигателем, еще через некоторое время — уже в движении. По конец дрессировки, занимавшей до полутора месяцев, «жучек» и «барбосов» приучали не реагировать и на звуки стрельбы, взрывы.
В боевой обстановке перед выполнением задания на спину собаки навешивали специальное вьючное седло — на котором крепилось с каждой стороны по 6-килораммовой тротиловой шашке, с взрывателем обычно контактного типа, активируемого после соприкосновения с низким днищем вражеского танка — куда в поисках пищи бросался «четвероногий камикадзе».
Несмотря на далеко не единичные положительные отзывы советского командования о применении таких собак, все же относительно небольшой (за добрых два года) показатель уничтоженных ими танков говорит о многом. Как и то, что уже приблизительно с 1943 года от псов-камикадзе решили отказаться. Не физически, конечно, «усыпив» ни в чем не повинных животных — просто их решено было «перепрофилировать» для выполнения других задач, например, помощи саперам в разминировании. Причины, как можно догадаться, заключались в следующем. Первое — крайне низкий, если так можно выразиться, КПД — коэффициент полезного действия собачьего поголовья: «В реднем на один уничтоженный танк приходилось 13 погибших собак». То есть для уничтожения трех сотен немецких танков пришлось пожертвовать около 4 тысячами собак. И не просто выловленных в ходе облав бродячих «жучек», тут же отправленных на фронт,— но собак, тщательно выбираемых, а потом дрессируемых для будущей миссии. К каждой из которых полагался опытный собаковод-красноармеец. Да и не только он: «Если собака не была убита по пути к цели и не выполнила задание, то возвращавшуюся к своему хозяину жучку пристреливал в целях безопасности наш снайпер, включенный только для этого в состав собачьего отряда».
Ну правда — даже если абстрагироваться от еще более сомнительной, чем просто посыл верного друга на верную смерть необходимости убивать его собственноручно (ибо разминировать вернувшуюся «живую мину» смертельно опасно) — это ж, получается, кроме «вожатого» еще и хорошего снайпера для обеспечения надо иметь? А не проще ли будет просто вручить этому снайперу вместо обычной «трехлинейки» противотанковое ружье,— чтобы он с его помощью из засады мог уничтожать вражеские танки с куда большей дистанции и большей же гарантией? Это ж только со статистической точки зрения даже 300 танков — тоже хорошо. Но на практике это можно сравнить с оружием, которое делает лишь один эффективный выстрел на 12 осечек. Без особой разницы, чем вызванных — гибелью собаки-камикадзе от вражеского огня при попытке приблизиться к танку — или преобладанию у нее инстинкта самосохранения над голодом, заставляющим «живую мину» искать защиты у своего хозяина-собаковода. То есть учетом возможности таких «осечек» ля гарантированного эффективного отражения танковой атаки противника на позиции против, например, батальона в 30 танков надо было привозить сотни так четыре собак, со сравнимым числом их наставников. Ну, пусть даже снайперов при таком отряде могло быть и меньше.
И потом, взрыв даже мощных тротиловых шашек под днищем танка — это не самый лучший способ его выведения из строя. Недаром еще более мощные, чем этот вариант противотанковые мины обычно снабжаются лишь «нажимным» взрывателем, — а не, например, акустическим, могущим срабатывать на звук проходящего над миной танка. Потому что максимальный эффект — разбитая гусеница, а если повезет, то и оторванный каток — достигается при взрыве мины именно под гусеницей.
Но заставить собак-противотанкистов ложиться со взрывчаткой именно под гусеницу, даже еще едущего на полном ходу танка, не могла заставить никакая дрессировка и самое зверское чувство голода. А фугасный взрыв под днищем танка, даже большой мощности — этот так, разве что экипаж малость оглушить. Хотя, конечно, 10-15 мм тонкой донной брони легких танков могло и прошибить. Но когда вместо них пошли куда сильнее бронированные «Тигры» и «Пантеры» — овчинка вообще перестала стоить выделки. Потому и половину из оставшихся в живых к 43-му году изначально подготовленных 8,5 тысяч «четвероногих мин» и решено было «оправить на переподготовку». Потому что их прежнее применение очень уж натурально стало напоминать известное выражение «забивать микроскопом гвозди».
***
К слову сказать, опыт использования служебных псов для нужд Красной Армии в некоторых других сферах слабо отличался по итоговому малоутешительному результату. Может, потому, что военное собаководство курировал, как и разработку новых видов вооружения, небезызвестный маршал Тухачевский. Человек, безусловно понимавший важность новых подходов и вооружений для РККА, — но уж очень сильно порой оными увлекающийся. Так что нередко курируемые им проекты живо напоминали практику «Академии прожектеров в Лагадо» — выведенной в бессмертных произведениях Джонатана Свифта о похождениях Гулливера. С таким же практическим «выходом», как и в сюжетах знаменитого сатирика. В этой связи, например, можно вспомнить о вполне серьезных намерениях замнаркома перевести почти всю артиллерию Красной Армии на «безоткатные» орудия. Мало того, что настолько «доведенных» до ума, — что большинство из этих поделок даже на испытаниях показали очень плачевные результаты. По итогам которых «крышуемый» Тухачевским их изобретатель очень скоро отправился в мир иной по приговору суда — за массовое бессмысленное разбазаривание народных денег. А ведь таких примеров в деятельности маршала, с легкой руки Хрущева возведенного в ранг «невинного мученика кровавого сталинского режима» (при котором сам Никита Сергеевич, кстати, был одним из «рекордсменов» по визированию «высшей меры» для «врагов народа»), — хоть пруд пруди.
В применении к служебным собакам в 30-е годы маложизнеспособных прожектов, увы, тоже было разработано немало. Например — по подготовке собак-диверсантов для сброса их на парашютах с самолета в специальных контейнерах. Такие «десантники» после приземления были обучены добираться до, например, самолетов на вражеских аэродромах — доставляя туда взрывчатку. Кстати сказать, роль «камикадзе» для этих элитных собачьих войск не предусматривалась — умные псы были научены отстегивать седло со взрывчаткой зубами, по прибытии к цели — а взрыватель после этого срабатывал с замедлением, что давало «диверсанту» возможность уйти. Другое дело, что после этого хвостатый герой все равно был обречен на бродячую жизнь — ведь десантироваться в ходе таких акций должны были лишь собаки, без своих наставников… Но дело даже не в этом. Сухая цитата из исторической статьи на этот счет:
«Сбрасывание коробов с собаками внутри осуществлялось самолетом Р-5 с высоты 300 метров в радиусе 400 метров от расположения целей. Самолет одновременно нес к цели 6 коробов с дрессированными собаками. Испытания показали, что высота, скорость самолета-носителя и конструкция короба позволяли добиться его приземления в заданном квадрате, после чего люк короба автоматически раскрывался, освобождая собаку».
Вот просто интересно — как вообще при таком раскладе можно было рассчитывать на успех «собачье-диверсионной миссии»?! При необходимости сброса ее исполнителей не дальше 400 (четырехсот) метров от цели? Вражеского аэродрома, например, — который, вообще-то, обычно защищается целыми батареями зенитных пушек и пулеметов. Из последних даже относительно старый «Максим» с его «винтовочным» калибром в 7,62 мм вполне уверенно поражал воздушные цели на расстоянии до 1 600 метров и высоте до 1 400. То есть пресловутый «Р-5» (да хоть и ПО-2 и любой другой тогдашний биплан-«кукурузник») превратился бы в решето еще на подходе к заветному рубежу сбрасывания контейнеров с собаками. Но, видимо, маршал Тухачевский сотоварищи на подобные «мелочи» внимания не обращал, — выбрав для себя более удобный имидж «мудрой совы» с ее «я не тактик — я стратег!». Это, если что, из известного анекдота «мыши — станьте ежиками!».
***
Конечно, когда началась война, никто чисто «собачьи диверсионные отряды» в глубокий тыл врага не сбрасывал. Обычно «друзья человека» шли в бой рядом с теми, с кем дружили — партизанами, бойцами спецназа (или как тогда говорили — осназа). И да, собака Дина 19 августа 1943 года на перегоне Полоцк—Дрисса в Белоруссии действительно даже сумела подорвать вражеский эшелон, — успев доставить перед его появлением на железнодорожный путь груз тротила. Но все же, похоже, этот случай — если не единственный, то единичный. Поскольку сведений о других подобных эпизодах в исторических источниках найти практически невозможно. Правда, в одном из них действительно пишут о «пущенных под откос собаками десятках вражеских эшелонов», — но вот подробностей о ком-то, кроме овчарки Дины, просто нет. Кроме «общих фраз» о том, что «собаки были обучены подрывать железнодорожные пути, мосты» и другие подобные объекты. Увы, похоже, что подобные программы чаще всего были опять же одним из проявлений упомянутой выше «тухачевщины». Потому что для эффективного подрыва мало доставить и положить груз взрывчатки между рельс — или даже на настил моста. Об этом можно прочитать, например, в автобиографической повести дважды Героя Советского Союза Алексея Федорова «Последняя зима». Повествующей о том, как его партизанская дивизия зимой 43—44 годов, находясь в лесах под Ковелем, практически парализовала немецкие грузоперевозки железной дорогой через этот важнейший железнодорожный узел.
Так вот — и 12, и даже 20 кг тротила, заложенных партизанскими минерами между рельс, зачастую даже не могли сбросить взрывом локомотив с рельс — и он продолжал движения вместе с составом! Потому что сами рельсы оставались целыми. А для настоящего эффекта хотя бы 6 кг тола надо было подложить под рельс, выкопав там ямку. А еще в книге есть эпизод, как один из самых заслуженных минеров Федорова, старший лейтенант Дмитрий Резуто, пытался взорвать один небольшой мост над поймой небольшой обмелевшей речки.
Его-то почти и не охраняли (разве что разъездами) ввиду небольшой длины всего в 25 метров. Но уничтожить сооружение было архитрудно — мощные бетонные опоры на попытки заложить в них даже десяток килограмм взрывчатки реагировали лишь трещинами, которые — в ходе очередной проверки — немцы быстро заляпывали свежим цементом. В итоге подрывнику удалось решить задачу, лишь подвезя с помощью нескольких лошадей к опоре найденную в болотистой пойме неподалеку невзорвавшуюся авиационную бомбу — весом в 500 (пятьсот!) килограмм. И лишь такой «циклопический» взрыв в конце концов смог разрушить упорный мост. Рассчитывать же на то, что то же удалось бы сделать с помощью просто положенных собакой на поверхность сооружения 10-12 кг тротила — как-то даже не смешно…
Хотя безусловно, подрыв с помощью собак-диверсантов вражеских складов, пулеметных вышек, вражеских КПП и штабов с технической точки зрения был намного более реален. Просто, скорее всего, действия групп спецназа, использовавших в своей работе четвероногих помощников, по понятным причинам были засекречены. А потому «собачья помощь» могла и не быть зафиксирована в официальных архивных документах…
***
К счастью, в последних находится немало подтверждений действительно неоценимому — и часто незаменимому вкладу служебных собак бойцам РККА. Например, пса Рекса — в ноябре 1943 года за одну ночь трижды переплывавшего Днепр, доставляя важные донесения с плацдарма на левый берег — и обратно. Понятно, что обычный боец, даже обладающий самым крепким здоровьем, уже после первого такого «заплыва» однозначно попал бы в госпиталь с опасным для жизни переохлаждением. А например, в штабе Калининского фронта еще раньше отмечали:
«Шесть собак связи заменили 10 человек посыльных, причем доставка донесений ускорилась в 3-4 раза. Потери собак, даже при большой плотности артиллерийского, минометного огня противника весьма незначительны (одна собака в месяц)».
Всего же за годы войны собаки доставили около 200 тысяч документов и протянули более 8 тысяч километров кабеля. Еще более фундаментальной была помощь собак нашим саперам, разминирующим оставленные противником перед отступлением минные поля, дома, сооружения, целые города. Так, многим известно, что одним из важнейших инструментов такого специалиста является «миноискатель» — прибор, позволяющий искать скрытые грунтом или стеной металлические предметы, в том числе и мины. Но в том-то и беда, что мины могут быть не только в металлическом корпусе, — но и в стеклянном, керамическом, пластиковом, даже бумажном. Тогда остается надеяться лишь на старый добрый щуп, — прокалывая каждые несколько сантиметров почву перед собой. Но ведь это же очень замедляет темп разминирования. А вот когда под рукой собака, приученная чуять запах тротила за на 25 см в глубину почвы — тогда процесс ускоряется в разы. Еще отрывок одного военного донесения: «При обследовании маршрутов скорость увеличивалась до 40-50 км в сутки против прежних 15 км. Ни на одном из маршрутов, проверенных собаками-миноискателями, не было случая подрыва живой силы и техники». Всего за годы войны для обнаружения мин подготовлено свыше шести тысяч собак, которые обезвредили более четырех миллионов мин. Собаки разминировали Белгород, Киев, Одессу, Новгород, Витебск, Полоцк, Варшаву, Прагу, Вену, Будапешт, Берлин. И например, только на Северо-Западном фронте общая протяженность военных дорог, проверенных собаками, составила 15 153 км.
***
Следующей очень успешной — и одновременно гуманистически-благородной — была служба собак-военных по эвакуации раненых. Скупая справка еще с периода Советско-финской войны 1939—40 годов: «Анализ способа эвакуации раненых с поля боя на Карельском фронте показывает, что на носилках было вынесено 22 %, на лыжно-носилочных установках 28 %, на танках 16 %, и вывезено на лодках-волокушах при помощи собак 37 % раненых». А уже в ходе Великой Отечественной войны, в своем докладе начальник санитарной службы 1-й Ударной Армии отмечал:
«В результате применения санитарных собак в дивизиях заменено значительное количество санитаров-носильщиков; в некоторых случаях нартовые упряжки заменили полностью работу санитаров рот и батальонов, вместе с этим сроки эвакуации раненых с поля боя сократились. За период активных действий Армии с 1 января по 28 марта 1944 г. было вывезено 13 500 человек тяжелораненых и доставлено на передовую 300 тонн боеприпасов».
Всего в Красной Армии несли службу около 15 тысяч упряжек, которые за годы войны доставили на передовую по самым скромным подсчетам более 6 тысяч тонн грузов. В целом же с помощью собак было эвакуировано около 700 тысяч раненых. Это при том, что из 68 тысяч «боевых псов» за всю войну для транспортной функции было выделено навскидку не больше трети этого количества — 39 батальонов. Из которых опять же не все упряжки занимались вывозом раненых — немало занимались доставками грузов и боеприпасов из тыла на передовую.
Особенно это было удобно зимой — с задействованием почти таких же собачьих упряжек, подобно столь красочно описанным в «юконских рассказах» Джека Лондона. Да, в общем, и обычные носилки-волокуши по снегу могло тащить относительно небольшое число «собачьих сил». Для эпохи, когда приземистых ТПК (транспортеров переднего края — небольших юрких машин на основе ЛУАЗ-69) еще не существовало в природе, «собачья тяга» была единственной альтернативой вытягиванию раненого «на своем горбу». Да еще часто под вражеским огнем — недаром за вытащенные из-под огня 80 раненых — санитаров было положено награждать высшим орденом СССР — Ленина. Стоит заметить, что исходя из общей статистики по советским госпиталям в период войны — в них умерло 6,1 % раненых, было уволено со службы 17,0 %, а возвращено в строй — 76,9 %!
То есть, умножив 650-700 тысяч (по разным источникам) раненных бойцов, эвакуированных собаками, на эти почти 77 %, мы получим около полумиллиона солдат, вернувшихся бить врага! Да ведь это же даже не армия, — а целый фронт! Причем из числа самых крупных по составу, — которыми командовали такие прославленные полководцы, как Жуков или Рокоссовский.
На самом деле, надо думать, эта цифра намного больше. Поскольку она исходит лишь из тех выведенных из строя бойцов, которых вывезли с передовой на собачьих упряжках — или санях-волокушах. Однако псы ведь еще чаще выступали не в виде ездовых собак, — но индивидуальных «санитаров». Безошибочно находя живых раненых на поле боя — и поднося им в сумках на своих боках перевязочные материалы, обезболивающее и другое содержимое аптечек. Приводили их в чувство, вылизывая языком лицо, согревали своим теплом и мехом в холода, помогая дождаться прихода санитаров настоящих, — призывая тех на помощь своим лаем.
***
Так что участие в Параде Победы 24 июня 1945 года и строя Центральной военно-технической школы дрессировщиков, которой командовал генерал-майор Григорий Пантелеймонович Медведев, с ее инструкторами и их «хвостатыми воспитанниками», возвращенными для этого с основных мест службы, было вполне заслуженным. Среди последних шел и командир 37-го отдельного инженерного батальона миноискателей майор Александр Павлович Мазовер — неся в руках, пожалуй, самого заслуженного своего подчиненного — пса Джульбарса:
«Документально зарегистрировано, что в период с сентября 1944-го года по август 1945-го года он обнаружил семь с половиной тысяч мин и снарядов. Благодаря одной лишь немецкой овчарке сохранились до наших дней многие имеющие мировое значение памятники архитектуры в Праге, Вене, Каневе, Киеве, на Дунае».
К сожалению, накануне самого известного в истории парада пес-сапер получил серьезную травму — и не мог ходить. Есть даже красивая легенда, что приказал нести его на руках лично Сталин, — дав для этого свою шинель. Впрочем, многие считают это только легендой. Но так или иначе — положенную честь при прохождении рядом с трибуной с Верховным Главнокомандующим — майор Мазовер из-за занятых раненым другом рук не отдавал, — что вряд ли стало бы возможным без предварительного согласования с «Самим».
Кстати, Джульбарс все же сумел поправиться — и даже сняться потом в съемках фильма «Белый клык» по повести того же Джека Лондона, столь красочно рассказавшему на весь мир о раннее неизвестных многим собачьих талантах. Которые с успехом были использованы нашими кинологами в Великую Отечественную войну, — немалой мерой приблизив нашу общую Великую Победу.
Всего за годы войны в армию было призвано около 68 тысяч собак, несших самую разнообразную службу.
Среди них были саперы и диверсанты, санитары и подрывники, связисты и разведчики.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: