DayTimeNews.RUВладлен Чертинов
Филипп Косов, американец русского происхождения, бывший техасский коп, ещё в 2014 году понял то, что многие в России не могут понять до сих пор. Враг у ворот! Где-то по линии фронта 1942 года. И дальше уже отступать некуда. Филипп – внук и правнук сразу троих героев Великой Отечественной войны, приехал в Донбасс в самый критический момент, когда решалась судьба Донецка. И стал одним из тех, кто в январе 2015 года спас город. Одним из тех, кого можно сравнить с "28 панфиловцами", не давшими врагу прорваться в Москву. Царьград продолжает рассказывать его историю.
Два техасца в одном окопе
В мае 2014-го после сожжения украинскими фашистами русских людей в Одессе и расстрела в День Победы праздничной демонстрации в Мариуполе Филипп окончательно принял решение вернуться на историческую Родину.
У него была хорошая коллекция оружия. Он продал её и всё остальное имущество, которое мог продать. Купил шесть баулов лучшей негорючей американской военной формы из кевлара и другой экипировки, спорол с формы опознавательные знаки "свой-чужой", которые можно различить в тепловизор.
И в октябре 2014-го, только получив загранпаспорт в Хьюстоне, никому ничего не сказав, уехал в Россию, якобы на чемпионат по пейнтболу. Понимая, что дороги назад в США у него уже нет.
Я был полностью самофинансирован. В 2014 году и начале 2015-го сам себя обеспечивал и ещё другим помогал, сколько мог, деньгами, раздавал форму, каски, ножи, потому что у многих добровольцев, приехавших на войну, ничего с собой не было, кроме отсутствия перчаток зимой да дырявых сапог.
– вспоминает Филипп.
Благодаря работе в полиции он имел кое-какой военный опыт, кроме того, живя в Америке, увлекался стрельбой из разных видов оружия. Уже оказавшись в России, пару месяцев находился в Ростове-на-Дону, бегал, сбрасывал лишний вес, подтягивал "физику". А ещё лечил спину и зубы. Понимал, что, если что-то разболится на войне, это затруднит выполнение боевой задачи.
В ДНР Филипп Косов прибыл 7 декабря. В военкомате Донецка произошёл удивительный случай:
Нам объясняли, с чем именно придётся столкнуться на передовой, я переводил эти слова на английский пожилому испаноязычному добровольцу Торо, а рядом сидел такой деревенский мужик, которого я сначала принял за какого-то рязанского фермера. И чем больше военком говорил про опасность на фронте, тем больше у фермера становились глаза. Как я потом понял, он просто не понимал русскую речь. Услышав мой перевод, он заговорил со мной по-английски. Я спросил: "Ты что, из США?" – "Да" – "И я тоже. Из какого штата?" – "Из Техаса" – "И я тоже. Из какого города?" – "Из Остина" – "И я тоже!".
Так Филипп встретился с другим добровольцем из США – Расселом Бентли (позывной "Техас"). Причём выяснился и ещё один забавный факт. У Рассела в Техасе были проблемы с законом. Он признался, что ему знаком голос Филиппа – слышал его раньше в сканере, с помощью которого прослушивал переговоры полицейских по рации.
А потом очень быстро для них обоих началась война.
Филипп сделал этот снимок "Техаса". Фото предоставлено Филиппом Косовым
Донецк висел на волоске
Их отправили в Донецкий аэропорт на одну из самых тяжёлых позиций – "Трёшку" – 3-этажный келейный корпус находящегося по соседству с аэропортом Свято-Иверского монастыря. Филипп взял себе позывной "Орион".
Его удивляла ситуация на передовой. Он прочёл много военных книг по тактике, снайперскому делу и хорошо знал, что должно быть несколько эшелонов обороны. В Донецке был только один.
Позиция находилась в километре от городской черты. Сзади нас проходила улица Стратонавтов – много домов и построек. Я думал, в них скрываются другие подразделения и в случае чего они придут нам на помощь, не дадут прорваться противнику. Но мне сказали: "Нет сзади никого. Не хватает людей". Доходило до того, что, когда мы держали взлётную полосу, противник перемалывал артиллерией ближайшие пустующие дома, где, по его мнению, укрывалось целое войско. И не попадал в нас – не потому, что мы хорошо прятались, а потому, что нас, добровольцев, было очень мало. Это поразительно. Враг стоял у границ России – огромного государства с многомиллионным населением и сильной армией, и при этом всё было пущено на самотёк. Донецк держался на одной тоненькой оборонительной линии, занятой горсткой добровольцев. Среди нас было много иностранцев, которые, как и я, продали всё, что у них было, и приехали защищать Донбасс, но всё равно это была горстка. Враг по численности и огневой мощи превосходил нас в разы. У меня такая ситуация в голове не укладывалась. Я думал: а где все остальные?
– говорит Филипп.
Танки пошли на штурм там, где не ждали
По предложению украинской стороны перед 17 января было установлено перемирие. В связи с этим артиллеристов ДНР отпустили в увольнительные. Но перемирие было уловкой. Накануне, 15 января, со стороны противника были слышны звуки работающих моторов. И их было много, часами стягивалась вражеская техника позади диспетчерской башни аэропорта – символа сопротивления "укрокиборгов".
Косов уже тогда понял: подходят танки и БМП. По его мнению, была допущена ошибка. С их позиции забрали почти все противотанковые средства: командование решило, что поскольку она находится посреди отрытого поля, в окружении кладбища, то танки по нему не пойдут – двинутся по дороге. А они 17 января пошли именно на "Трёшку" – через поле, там, где не ждали.
Позицию защищали 10 человек. 16 января танк ВСУ точным попаданием вывел из строя пулемёт "Утёс", ранило командира и его зама, "Рима" и "Мира", ополченцев "Лося", "Димедрола" и "Круглого" – всех их отправили в госпиталь.
Но с утра 17-го на "Трёшку" пришло подкрепление. В самом начале боя ожил "Утёс" – за ночь его починили. А далее "Орион" и "Пятница" выскочили из здания "Трёшки" и из единственного РПГ отработали по наступающей технике врага. Уловка сработала – выстрел из РПГ был замечен, ВСУ остановились, не дойдя 30 метров до "Трёшки", но открыли бешеный огонь.
"Орион" по приказу командира "Пятницы" прикрывал вход в здание в течение всего боя. А бой был лютый – работала вся артиллерия ВСУ, находившаяся на Донецком направлении. Если утром вокруг монастыря был мёрзлый грунт под снегом и льдом, то вечером после боя в радиусе 300 метров вокруг монастыря уже была пахота, в которую с каждым шагом бойцы проваливались по колено.
Уже в разгар боя к ним под огнём на "Трёшку" смог пройти одиннадцатый боец – позывной "Белка" – доброволец из Славянска. Одетый в куртку монтажника с автоматом за спиной, он спокойно шёл через разрывы и смог зайти в монастырь. Вэсэушники сидели во рву – уже вплотную к зданию "Трёшки".
"Белка" вышел наружу с пулемётом наперевес и попытался по ним отработать в упор, но погиб на глазах у Филиппа уже через пять секунд. Тело "Белки" затащили назад. Его пулемёт был разбит. На втором этаж находился второй пулемётчик, "Маз". Его пулемёт тоже разбило, а сам он полетел вместе с ним на первый этаж, ему в лицо попали осколки.
Хорошо отработали итальянцы – "Архангел" и "Спартак". Последний – инструктор итальянского спецназа, обучал добровольцев тактике НАТО. Они вдвоём в том бою держались до конца. Итальянцы выкашивали вэсэушников, когда те, накопившись во рву, пытались выскакивать из него и штурмовать здание.
Их обоих ранило: "Архангелу" после разрыва очередного танкового снаряда посекло лицо, лопнула перепонка в ухе, а "Спартаку" осколком пробило лодыжку. "Утёс" к тому моменту был разбит вдребезги, а стена, за которой он стоял, снесена танками.
Были моменты, когда казалось, что мы не удержимся. Когда погиб каждый третий из нас и в том числе наш командир "Пятница", когда уже заканчивались боеприпасы, я мысленно обратился к Богу, сказал Ему: "Господь, если у нас больше нет дел на земле и Ты призываешь нас к Себе, если это мой последний бой – я готов. Но если нам ещё есть чем заняться, то, может, мы ещё повоюем?"
– вспоминает Филипп.
Они продержались восемь часов. Им очень помог расчёт АГС (автоматический станковый гранатомёт), который вёл огонь с позиции "Дача" за улицей Стратонавтов и не давал вражеской пехоте поднять головы. Вэсэушники всё никак не могли его нащупать и подавить. В бешенстве они выпустили четыре пакета "Градов" по тому АГС, но так и не попали.
Связь с "Трёшкой" была утрачена, рации сели на холоде. И только у мёртвого "Белки" в кармане куртки звонил мобильный. В темноте "Орион" нащупал телефон и сумел доложить обстановку. Ведь в штабе батальона "Восток" считали позицию павшей, а защитников погибшими. А они были живы и держались!
Потом с большим опозданием, когда находившиеся в увольнениях расчёты прибыли на позиции, всё-таки проснулась долго спавшая артиллерия ДНР. Подошли танки Т-72 и замечательно отработали. Прорвали кольцо врагов вокруг "Трёшки". Они не смогли ворваться в Донецк и были отброшены. Филипп считает это чудом. И ещё прямым следствием того, что город защищали идейно мотивированные люди.
Икона-спасительница
В том бою 17 января "Орион" был контужен и пять дней приходил в себя в больнице. А когда вернулся, в ночь на 24-е, уже на другую позицию, "Мельница", произошло ещё одно чудо.
Мы с "Техасом" заступили на дежурство в пустых разбитых домах. В погребе нашли пятилитровую банку абрикосового варенья. А с едой у нас было плохо. Вернувшись с дежурства в свой полуподвал, промокшие и холодные, поставили самовар на дровах и поели этого варенья. Напротив нас на стеллаже стояла иконка Богородицы нашего погибшего командира, очень светлого человека "Пятницы".
Потом легли спать: людей не хватало, и через два часа им нужно было снова заступать на дежурство. Но проспали недолго. Прямо в то место, где они несколько минут назад сидели и пили чай, попал снаряд. Там всё было разнесено взрывом. В стене зияла огромная дыра, метровые бетонные плиты вздыбились ёлочкой. "Орион" вспоминает:
Я очнулся от того, что взрывная волна дала резко по глазам, а в ушах стоял звон. Вокруг кричали и падали люди, мы все задыхались, кашляли. Я спал в кевларовом американском белье, в двух спальниках. Когда перевязали раненых, взял свой верхний спальный мешок – в нём что-то гремело. Это были два ещё горячих осколка из толстого металла – каждый с ладонь. Они разрезали первый спальник с головы до пят и второй внизу, там, где у меня были ноги. Но на мне самом не было ни царапины! Эти осколки прошли надо мной в миллиметрах и могли меня рассечь так же, как спальник!
Самовар на стеллаже весь раскурочило, банка с вареньем испарилась. А иконка погибшего "Пятницы", стоявшая рядом с ними, удивительным образом уцелела. И даже никуда не улетела. Её стекло оказалось пробито, но сам образ Богоматери был нетронут!
И никто из тех, кто находился в полуподвале, не погиб. Были лишь легко раненные! Это было единственное прямое попадание по позиции "Мельница" за всю войну.
Филипп и раньше был верующим. А война только укрепила его в вере.
И я, и другие ребята, в том числе иностранцы, заметили: если разложишь иконки по карманам – нагрудным и нарукавным – и если веришь, что они тебя защищают, думаешь о том, что воюешь на стороне добра, то какой бы жестокий ни был бой, обычно ты выживаешь. Святые нам помогают! Мы с ребятами много раз это обсуждали,
– говорит Филипп. И он сам – подтверждение этого правила.
Филипп "старожил" Донецкого аэропорта. Люди постоянно выходили из строя, а он провёл на позициях девять с половиной месяцев почти бессменно в условиях интенсивных боев. А ранение получил 14 октября – в тот день он был без икон, только с крестиком.
В одной руке автомат, в другой костыль
Ему всё равно сильно повезло. За его спиной разорвалась 82-я миномётная мина. Она даёт стопроцентные летальные поражения в радиусе шести метров. Филипп находился в трёх-четырёх – фактически в эпицентре.
Я стоял рядом с 19-летним парнишкой Даней Орловым, потом, не знаю почему, начал отходить от него. Вызвал по связи старшину забрать больного бойца с позиции. И в этот момент случился прилёт. Даня погиб на месте, а я от сильнейшего удара упал. Пытаюсь встать, опереться на правую ногу, а её нет – нижняя часть болтается на сухожилии, голеностоп перебит полностью, в ноге дыра размером с кулак пониже и вторая такая же чуть повыше. Левая нога тоже ранена, ещё несколько мелких осколков попали в голову, но застряли в черепе, не пробили. 82-я мина превращает человека в решето: даже если ему ничего не оторвало, не перебило, он истекает кровью. И я бы тоже истёк – у меня в грудной клетке до сих пор 30-40 осколков, да и по всему телу ещё найдутся. Но рядом с нами стояли танкисты, и, на моё счастье, их командир как раз выезжал из расположения на машине. Он за 20 минут довёз меня до больницы. У меня была с собой медицина, по пути, чтобы держаться, я грыз зубами стеклянные ампулы обезбола. Когда доехали, из-за большой кровопотери мог говорить уже только шёпотом, меня трясло – это всё верные признаки тяжёлого ранения и шокового состояния.
Голень Филиппа была раздроблена, голеностопный сустав не действовал. Он вышел из больницы с костылём и вернулся на фронт. Так и воевал ещё почти три года: в одной руке автомат, в другой – костыль. Но только теперь не на первой, а на второй линии. Уже больше не мог быть штурмовиком, но также приходилось вести огонь и скакать на костыле между домами, уклоняясь от пуль и разрывов, выводить гражданских из-под огня. "Ориону" запомнился такой показательный эпизод:
Один раз я на костыле под обстрелом шёл на передовую, встретил здорового парня – кровь с молоком, на голову выше меня. Он был со своей девушкой и родителями. В руке парня – банка алкогольного энергетика, а в глазах – слёзы. Он рассказал, что в 2014 году, когда началась война, уехал на заработки в Москву, во время перемирия приехал навестить родителей, и тут началось. Я помог им выйти из-под обстрела. Этот новый москвич прорывался в тыл, а я с костылём прорывался на передовую...
Войну дронов можно было предвидеть
Филипп прослужил до 2018 года, пока его не списали по здоровью. Он говорит, что уже тогда многое было понятно. Например, какой будет будущая война, и при желании к ней можно было гораздо лучше подготовиться. Он рассказал, что противник ещё с 2014 года начал применять дроны, в 2015-м с них уже пошли сбросы (не исключено, что его тоже ранила мина, сброшенная с коптера), а в 2017-2018 годах это стало уже довольно частым явлением. Враг наловчился уже тогда бросать термобары и сам их искусно изготавливал. Скинутый с дрона маленький шарик, как для пинг-понга, мог перебить небольшое дерево.
По идее этот опыт надо было изучать, обобщать. Но приезжавшие добровольцы – офицеры-"консультанты" из России озабочены были другим. Они следили за соблюдением Минских соглашений. Один начальник заставил ополченцев на их базе срывать бульдозерами укрепления, закапывать блиндажи. Хотя война продолжалась, люди гибли как на линии соприкосновения, так и в тылу. Враг выпускал по мирному Донецку десятки снарядов ежедневно, а при попытках наступления и прорывов в город их могло прилететь до тысячи.
Не верьте Трампу!
Когда в 2016 году к власти в Америке пришёл Трамп, в первые 10 дней после инаугурации начались самые жесточайшие бои за предшествовавший год. Потом он прислал ВСУ "джавелины". Именно Трамп начал вооружать Украину западным оружием. И поэтому мне смешно, когда кто-то сейчас верит в его миротворчество, в какие-то будущие с ним соглашения. Пока наша армия наступает, её нельзя останавливать. Ни в коем случае! Не надо вести никаких других переговоров, кроме как о капитуляции Киева и размещении на Украине наших миротворческих сил. Надо извлечь из этого наступления максимальную пользу и потом уже посмотреть, на какие уступки пойдёт противник. Если оставить нынешний украинский режим как есть, повторится история с Минскими соглашениями. Там подрастёт новое поколение, они опять соберутся с силами, Запад поставит им ещё больше оружия, и потом придётся воевать уже нашим детям. Менталитет американцев таков, что если они чувствуют слабость, колебания или нерешительность их противника, то сразу начинают давить ещё сильнее. Если они принялись за вас, то уже не оставят в покое, будут рвать до последнего. Поэтому в противостоянии с ними нужно сразу показывать всё, на что ты способен. Они успокоятся, только если получат яростный и сильнейший отпор,
– не сомневается "Орион".
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: