Ещё раз об украинцах. И почему они в плен не сдаются

Куйбышевский авиационный институт я закончил в 1984 году. Нас, специалистов в области именно технологии самолётостроения, было всего 21 человек на весь огромный Советский Союз — распределяли нас тщательно, каждого в отдельности и после вдумчивого собеседования. Двоих достаточно близких моих приятелей отправили на Украину.

Классического русака Петю и прям сказочного хохла Мыколу: русского в Киев, Николая — в Запорожье. Пётр в итоге стал крупным бизнесменом в области авиастроения и вполне себе комфортно обустроился в Киеве. Мыкола же сразу после 3-х летней обязательной отработки ушёл из профессии и стал полицейским. В начале 90-х он уже вовсю пановал на должности начальника городской полиции небольшого, тысяч на 70 жителей, запорожского городка.

В 1994-ом году мы встретились на 10-летие окончания нашего института. Постепенно, с растущим количеством опрокинутых рюмок, стала вырисовываться самая яркая дискуссия — между патентованным хохлом Мыколой и классическим русаком Петром. Суть банальна: Мыкола весело, но свысока подкалывал нас «москалями» и угощал салом с горилкой. С прибаутками, на мове — ну прям «щирый украiнскiй хлопец». Петру это сильно не нравилось, он обзывал Мыколу клоуном и говорил о том, что 86% жителей Украины считают русский язык родным, читают московские газеты, книги на русском и смотрят русские фильмы и русский телевизор. И вообще:

«русские и украинцы — это один народ, а хохлы — это те жалкие 14% западенцев на хуторах и в деревеньках, там где вышиванки, сало, горилка и непременные драки за любым накрытым столом. А Киев — это мать городов русских, где и украинских школ на мове нет практически, потому как ни русские, ни украинцы детей своих в такие школы не отдают».
Так говорил Пётр в июне 1994-го года.

Да, в 1994-ом всё так и было: русский язык и русскоязычные носители информационных потоков являлись огромными, широко распахнутыми воротами, соединявшими украинцев с произведениями мировой культуры, с информационной картинкой о событиях в мире и России — через эти ворота украинцы входили в большой мир. Воспринимая и отношение самого русского мира ко всему происходящему, пропитывались мнением и оценками самой России, разумеется.

Украиноязычная же среда замыкала человека в орбите его деревеньки, хутора, погружала его в простые сельские радости с пысанками, щедривками, вышиванками, самогоном и незатейливыми развлечениями, из которых 90% реально заканчивались дракой. Между мирами украиноязычных и русскоязычных граждан одной страны существовала пропасть — это были разные миры.

Когда к власти на Украине пришёл Кучма, политическая ситуация в стране начала стремительно меняться. Примерно с 1995-го года, как-то разом и вдруг, взрывообразно увеличилось количество газет, передач, книг — информационных потоков в целом — на украинском языке. Издания же на русском, особенно местные, не российские, стали как-то уходить в тень, их становилось банально меньше — они исчезали. Далее последовали ещё более решительные шаги по резкой национализации на украинский лад всего и вся: истории, школы, воспитания детей, программ телевидения, общественной жизни — всё подверглось жёсткому, нахрапистому переформатированию со стороны тех самых 14% хуторян, о которых так нелицеприятно высказывался Пётр в 1994 году.

В 2004 году, на 20-летнем юбилее нашего выпуска матёрый киевский бизнесмен, потомственный русский, Пётр сказал так:

«Мы живём в (!) Украине, значит и мы — украинцы и должны говорить на родном (родном!) языке, который нам надо выучить, так как никто из наших предков на нём не говорил. А дети пусть сразу учатся на украинском — им же потом легче будет приспособиться в новом обществе. И СМИ нам „московские“ не нужны — прогноз погоды и в своих расскажут, а ваши проблемы с Таджикистаном нас не интересуют, мы в Европу идём.»
И никто из граждан Украины своего принципиального неприятия возрождению идей Бандеры в стране высказывать не стал — русскоязычные против возрождения нацизма в стране на бунт не вышли. А было их 84%, но протестовать они не решились.

Признав себя не русскими (украинцами), люди сделали первый, очень важный, принципиальный шаг ко всем последовавшим за тем событиям: так называемые пророссийские силы моментально потеряли шансы попасть в большую политику. За них если где и голосовали, то только в Крыму, и то с оглядкой — татарские националисты давили конкретно. По всей остальной Украине, голосовали за своих местных, умеренных евроинтеграторов. «Партия регионов» потому и оказалась очень удачным проектом, что отражала интересы всех региональных элит Юго-Востока, противопоставляя их Западу Украины, собирая на этом голоса избирателей. При этом их лидеры категорически отрекались от России:

«Мы не русские, мы восточные украинцы».

Даже теперь, в эмиграции, когда игры в украинство для них лично закончились катастрофой, они пытаются провозгласить себя «русскими украинцами», «южнорусскими», кем-либо ещё — всё равно не такими, как остальные русские.

Пётр тоже был в их рядах — в «Партии регионов». На вопросы об интеграции с Россией отвечал весьма уклончиво, мотивируя тем, что у него на Украине бизнес, семья, дела-друзья-партнёры и прожитая жизнь. Примерно с 2018 года его семья живёт уже в Европе — не в России и не на Украине. С апреля 2022 года наше общение с ним прекратилось.

О том, что война с Россией будет, открыто, на всех хуторах-посёлках-деревеньках, во всех городах Украины заговорили ещё в далёком уже 2018 году. «Независимости без крови не бывает», «дерево свободы время от времени нужно поливать кровью» — в каждом украинском «мiсте» эти бойкие изречения повторялись практически всеми, вне зависимости от языка и вероисповедания. На войну с Россией украинцы готовились истово и без малейших колебаний. На алтарь будущей победы граждане Украины положили всё — в том числе и веру отцов. Даже иерархи УПЦ МП живенько отреклись от приставки МП — Московского Патриархата. Сопротивлявшихся, принявших страдания за Веру, из числа церковных иерархов не нашлось. В 2022 году Украинская Православная Церковь поддержала идею «защиты отечества от России». Защиту Донбасса и Луганска от озверевших бандеровских карателей УПЦ не поддержала, а вот от России…

Украинские священники, как и любые другие священники, прекрасно знают свою паству — они знают, что измену «Русскому миру» паства им простит, ибо сама уже изменила, выбрала ценности другого мира. А вот занятие другой позиции, пусть даже и пацифистской, по отношению к России… нет, этого граждане Украины своим священникам не простят. Помните «православного» боксёра Усика? Сейчас подавляющее большинство украинцев такие же: выбирая между православием и украинством они выбирают украинство. Об этом выборе они даже в гимне своём поют — не стесняются: «Душу й тило мы положим за нашу свободу…», то есть они и душу свою бессмертную за украинство продали…

Линию фронта с самого севера до самого юга — до Васильевки в Запорожье — я проехал дважды. На Луганщине и Донбассе нас воспринимают как спасителей. Понимаешь, дорогой читатель, не как своих в доску, не как «плоть от плоти один народ», а как народ — старший и гарантирующий им жизнь. Другой «родственник» — украинский — их гарантированно уничтожит, вот этим и обусловлен их выбор. Ну и «русский мир» конечно — только в этом мире их принимают как равных, как своих.

В Запорожье и Херсонщине — там картина другая: на улицах молодёжи практически нет. Да и мужчин, по сравнению с Донбассом и Луганщиной, очень мало. А и те, кто встречались, взглядывали без особой приязни и в разговоры долгие не вступали. Понимаешь, дорогой читатель, у меня сложилось чёткое впечатление: в подавляющем большинстве этих семей кто-то на фронте может воевать за ВСУ. Или даже погиб за них — воюя против нас, конечно. Ну ведь набирается, по разным оценкам, до миллиона погибших украинцев… А раненных тогда сколько?! Вот и подумай, дорогой читатель, как относятся к России в их семьях — их отцы-сыновья-братья-жёны… Нет там равнодушных к России — опросы на улицах украинских городов послушайте, с жителями освобождённой Суджи поговорите. Что, думаете на оккупированной Курщине только нацбаты свирепствовали и терзали мирное население?! Да нет, конечно: там, по нашим же сведениям, только погибших всушников более 71-й тысячи — значит, простых вояк и обычных мобилизованных подавляющее большинство. Значит, они и резали, они и ненавидят — подавляющее большинство рядовых украинцев. В том числе и за то, что поверили в дичайший разводняк на Майдане! В том числе и за погибших уже «побратимов» и родственников от рук «клятых москалей».

И этой ненависти к нам у хохлов сегодня — по самые ноздри! Как и веры в свою безусловную победу над нами, как веры в своего фюрера Зеленского — верят они ему как мессии, бездумно и безоговорочно. Поэтому и не сдаются хохлы: они верят, что вот ещё немного, ещё чуть-чуть — и «конец проклятой рашке!». Победа — она рядом, рукой подать, надо только «за ценой не постоять». Так думают хохлы, поэтому и не сдаются. Украинцы, сохранившие хоть чуть-чуть русскости, сдаются ещё до боя. Или после недолгой и безопасной для всех видимости сопротивления. Те, кто сдаётся после расхода всех боеприпасов и невозможности убежать — это наши ярейшие враги и сдаются они для того, чтобы сохранить себя для уничтожения русских потом, при более благоприятных обстоятельствах. Есть и те, которые не сдаются ни при каких условиях. Сегодня, например, наши войска уничтожили на Курщине 160 солдат ВСУ. Значит, согласно статистике, около 300 всушников покинули поле боя раненными. В плен сдались двое.

Наши пропагандисты с экранов телевизоров день-деньской трындят нам о «полном разложении и деморализации ВСУ»… Потерявшая же боевой дух армия сдаётся частями и соединениями.

Если действия российской армии обусловлены «гуманным отношением к братскому народу», то сам «братский народ» такой гуманизм ассоциирует с немощью и слюнтяйством и ожесточённо лупит по всей России своими дронами и американскими ракетами. Если же действия нашей армии обусловлены некими более глобальными планами, чем поле СВО, то народ российский хорошо бы хотя бы в самых общих чертах посвятить в такие задумки, обрисовать те светлые дали, куда мы собрались идти. И почему нам важно тянуть время, а не уничтожить нацистские вооружённые силы Украины одним махом вместе с их портами, тоннелями, мостами и заводами. В российском обществе сегодня растёт непонимание целей выбора средств ведения войны против вооружённых сил Украины — «чо хотим, чо телимся-то?!» Эти вопросы звучат уже практически повсеместно.

Непонимание целей властей, растущее в обществе, очень быстро переходит в недоверие к этим самым властям. Правление Николая II — хрестоматийный тому пример. Мой друг, поэт и бард Фёдор Горобцов, который уже более двух лет практически живёт на линии СВО, лучший друг ульяновских десантников, написал два дня назад стихи прям из Суджи.

Эмиль Боев

The post Ещё раз об украинцах. И почему они в плен не сдаются appeared first on Политический калейдоскоп.