Коллективизация в Долгом Колодезе

В 1930 году в село пришла Коллективизация. Она обошлась «малой кровью». По разным сведениям, раскулачили всего пятерых жителей, которых выслали в Западную Сибирь. Один из них приезжал за родней и приглашал других на переезд, соблазняя огромными размерами земельных угодий. По воспоминаниям моей матушки Сергеевой (Шахворостовой) Варвары Стефановны агитация звучала так: «Умный человек придумал нас хозяев отправить в те места. Земли немерено, паши сколько осилишь, коров держи хоть десять штук, сена всегда наготовишь, было бы кому их доить.

Нашел он себе попутчиков или не, не известно, но два мои деда, братья деда Стефана Шахворостова отправились «искать счастье на Амуре». Счастье не нашли, вернулись домой и вскоре отправились по вербовке в Брянск, который активно развивался. Строились сталелитейный завод, Ново-Брянский цементный завод, Полпинский фосфоритный завод, Брянская и Клинцовская швейные фабрики, Бежицкий силикатный и Брянcкий шиферный завод, Селецкий комбинат стандартного домостроения. По окончанию строительства остались на построенном предприятии работать.

В селе жизнь шла своим чередом. Образовался колхоз «Искра», но по каким-то причинам колхоз разделили на два. Главной причиной было то, что ходить на наряд с улицы деревенька было очень далеко. Второй колхоз назвали «Четвертая пятилетка».

Четвёртая пятилетка (1946–1950) — четвёртый пятилетний план восстановления и развития народного хозяйства СССР после окончания Великой Отечественной войны. Основная хозяйственно-политическая задача пятилетки была сформулирована И. В. Сталиным 9 февраля 1946 года: «восстановить пострадавшие районы страны, восстановить довоенный уровень промышленности и сельского хозяйства и затем превзойти этот уровень в более или менее значительных размерах».

Разделение произошло не ранее 1946 года, но неудачно в хозяйственном плане. Границей разделения была дорога на шлях. Село разделилось на северную и южную части. Кирпичные заводы поделили по честному каждому колхозу по одному. Но у «Искры» оказался весь песок, а у «4-й пятилетки» вся глина. Проблему эту решили просто. Подводы из глиняного колхоза грузились глиной везли её в песочный колхоз и там менялись грузом. Песчаный колхоз поступал наоборот. Весь скотный двор остался на Моховце и конюшня и коровник.

Дата объединения колхозов неизвестна, но объединение произошло образовалось одно достаточно крупное хозяйство. Как бы там ни было, но урожайность зерновых повысилась, зерна в хозяйствах стало больше, чем места в обобществлённых амбарах. Правление колхоза, заручившись согласием советской власти в лице райисполкома, проведя митинг безбожия, стало использовать церковь как ток и хранилище зерна. Часть церковных книг была сдана в архив, все иконы и часть книг разобрали по домам. Кирпичную изгородь храма сломали. Кирпич использовали на фундамент и стены свинарника на северном склоне над Страшным яром. Потом этот свинарник использовался как кормоцех.

Бытует легенда, что во время войны, когда церковь никем не охранялась и пустовала, нашлись местные варвары, которые сорвали пол над склепом содержателя храма Г. П. Шагарова. Якобы Григорий Петрович Шагаров был похоронен прихожанами в правом углу церкви. Это не противоречит церковным нормам, но документальных доказательств нет. Был в истории Курского края и Павел Капитонович Шагаров троюродный брат нашего долженского Шагарова, но он похоронен в селе Скворцово Симферопольского района Республики Крым. Если почестному, то Шагаров Григорий Петрович был не корочинским, а Малосолдатским помещиком, там было большинство его крестьян и там проводились ревизии.

Три захоронения в церковной ограде были и есть. Расположены они с восточной стороны и во время восстановления храма были ясно видны как провалы в земле. Первая могила закладывалась по освящению церкви. По рассказам были условия для покойника, это должна была быть непорочная девица умершая по несчастью. Такая нашлась, если точно помню в Слободке. Умерла, потому что упала с высоты и разбилась. В двух других могилах похоронены священники, служивших в церкви это правило Православной церкви.

Есть мнение, что в период немецкой оккупации с ноября 1941 года по февраль 1943 года церковь возобновила службу, это также не более чем легенда. Оккупационная власть не запрещала службу, но и не создавала условий для функционирования объектов культа. Это была инициатива отца Василия с одобрения бургомистра, который жил рядом с ним и ушел вместе с немцами.

Дом, где он жил, по решению схода, был разобран и никто на этом месте не поселился. В следующем доме жил мужик по прозвищу Чака, так звали его по прозвищу. Ничего про него не могу добавить более. Он всегда ходил подпоясанный кожаным офицерским ремнём. На берегу ручья Долгий Колодезь, когда его русло шло вдоль огородов, были так называемые Чакины ракиты две больших и несколько поменьше. Лазая по ним, я научился не боятся высоты.

После освобождения села в феврале 1943 года, и после Курской битвы церковь продолжила свою службу как хранилище фуража, и не сортового зерна.

В 1958-1959 годах в селе строили клуб. И чтоб не затрачивать средства на стройматериалы, сломали колокольню на щебень. Железную крышу заменили на модный в то время материал Толь- кровельный и гидроизоляционный материал, получаемый пропиткой кровельного картона каменноугольными или сланцевыми дегтевыми продуктами. Но он оказался недолговечным.

Жизнь не стоит на месте. В 1959 году колхозы Долгого Колодезя вошли в состав вновь образованного Откормсовхоза «Коммунар».

Фонд № Р-1480. (Совхозы Беловского район (объединенный архивный фонд) 1959 г.-

В 1959 г. согласно приказу управления мясомолочной промышленности Курского Совнархоза № 236 был образован откормочный совхоз "Коммунар", который занимался доращиванием и откормом скота, закупаемого районной конторой "Заготскот". 6 сентября 1965 года откормсовхоз " Коммунар" вошел в состав вновь образованного на базе ликвидированного колхоза "Победа" Корочанского сельсовета откормочного совхоза "Беловский", который подчинялся Курскому государственно-совхозному объединению " Скотопром". 24 декабря 1982 г. откормсовхоз " Беловский " стал подчиняться управлению сельского хозяйства Беловского райисполкома. 13 марта 1986 г. откормсовхоз "Беловский" был переименован в совхоз " Псельский" Курского областного агропромышленного комитета. Основной задачей совхоза является закупка, доращивание и откорм крупного рогатого скота, а также выращивание зерновых культур, сахарной свеклы и овощей.

В том же 1965 году в совхоз были привезены три быка производителя это я подслушал из разговора родителей. На следующий день я собрал команду, и мы отправились смотреть быков и заодно ловить сибилей «под Булаву». Быков было три: краснорябый симментальской породы, самый маленький весом 650 кг, второй по весу был 800 кг голштинской породы черно-белый, третий весил более тонны был бежевого цвета. Эти сведения мы прочитали на табличках. Быки смирно стояли и жевали жвачку. Посмотреть их в живую на лугу не получилось. После осмотра наших выпасов комиссия решила их перевезти в другое место. А у нас в Долгом Колодезе возле озера Спальное, стариц Кутовая, Полянка, озера в Грачах постановили оборудовать места для стад, выпасаемых на лугах и площадки интенсивного откорма подвозимыми кормами.

Зерновой ток после 1965 года перевели в деревню Корочка. В Долгом Колодезе остались свинарники- старый, который стал кормоцехом и новый-куда завозили комбикорм и вместе с ним сорные растения метко прозванные «Хрущятами». Там же стоял старый колесный трактор, тот про который пели «Прокати нас Петруша на тракторе». Нашим соседом был родственник двоюродный дядя Петя, который как раз работал трактористом. В те времена старателей по черному металлу не было, трактор спокойно стоял, погружался колёсами в землю, ржавел, но оставался на месте. Говорили, что у него когда-то была своя работа на свинарнике, он был двигателем конвейерной линии по удалению навоза. Там же на свалке я нашел угловой редуктор, который с младшим братом на велосипеде привезли домой, и дед Гриня помог превратить его в точило.

За церковью, после перевода тока в Корочку уже не было никакого надзора. Её не включили в перечень имущества ни райисполкома, ни откормсовхоза «Коммунар». Здание осталось без хозяина. Это привело к печальным последствиям. Сорвали полы из строганых дубовых досок толщиной два вершка около 10 см, и растащили их для хозяйственной надобности. Из них делали ступени для крыльца, укладывали как пол в коровниках и использовали для других хозяйственных надобностей. Доски лежали на дубовых бревнах диаметром около 5 вершков — 25 сантиметров. Подпол не был забит грунтом. Бревна находились на высоте около метра от земли, что вызвало очередной приступ «золотой лихорадки». Поиски закончились быстро. Добычей искателей стало несколько мелких медных монет начала двадцатого века.

В давние времена дорога «транспортная из Обояни в Суджу (аборигенное название Суржа, что более правильно и исторически обосновано) проходила по селу и перед храмом поворачивала на запад. За длительное время дорога просела, смылась половодьями и дождями. Сбрасывание мусора и навоза её не восстанавливали. От церкви и до моста, через речку Долгий Колодезь была непролазная грязь. Во времена гужевого транспорта с этим можно было мириться, но технический прогресс выдвигал другие требования. Церковную горку начали подрезать, глину вывозить и подсыпать дорогу. К середине двадцатого века церковь, и церковно-приходская школа стояли на обрыве около четырех метров высотой. Дорога была не удобна для автомашин. Если поворот налево был вполне приличным, то поворот направо, особенно по скользкой дороге был испытанием для водителя.

Дорога, которая огибала колодезь с правой стороны, имела два поворота, что в осенне-зимний период и после значительного дождя, делало подъем трудно выполнимым. Был такой случай. Заспорили два водителя и два кума Аксенов Анатолий и Толик Кныш, так его звали по прозвищу. Суть спора можно ли по грязи подняться до магазина без разгона от колодезя? Спор был на «чверку» 250 грамм водки с условием что её приобретет проигравший, а разопьют оба спорщика. И Кныш этот спор выиграл, но кум отказался сразу выплатить проигрыш сославшись на завтрашний рейс на станцию Псёл.

Для улучшения проходимости дороги, приняли решение её спрямить. При спрямлении дороги бульдозером затронуло могилы двух немцев или убитых при их отступлении из села в сторону деревни Корочки. Захоронение было совершено на незначительной глубине. Или планировалось перезахоронение или похоронная команда решила, что метровой глубины достаточно. Осуществилось ли перезахоронение утверждать не буду. Вскрытые могилы видел собственными глазами. Было это в 1962-64 годах. Дорога была спрямлена и подсыпана щебнем. На щебень пустили кирпичи от старой Кооперации -кирпичного магазинчика. На его месте собрали стандартный, щитовой (финский) дом, который раза в четыре был больше кооперации. Его поставили подальше от дороги и левее по отношению к бывшему магазинчику, что сделало поворот более плавным. Такой же магазин поставили и в деревне Корочка на дороге Белая- Долгие Буды, там, где сейчас остановка автобуса Курск-Белая. Транспортная доступность села улучшилась, машины РайПО с хлебом и другими товарами в любое время, кроме снежных заносов и половодья, доходили до магазина.

За магазином в первом доме жил дед Молокан. Он был из нашего села, но каким-то образом оказался в секте молокан. Итак, молокане. Секта эта удивительная сложилась в конце XVIII-го начале XX-го века где-то на русской Тамбовщине. Именно из этих среднерусских мест ведут свою родословную большинство современных молокан. Это секта один из видов безпоповцев.

Создал эту секту портной из села Уварово Тамбовской губернии Семен Уклеин (1733-1809 г). Главным заветом молоканства он провозгласил приближение к простому образу жизни, которым жили еще две тысячи лет назад первые христиане.

Молокане не признают православную церковь, не имеют никаких священников. Отрицают крестное знамение, нательный крест и иконы. Из христианских праздников молокане отмечают лишь, некоторые Пасху празднуют, а Рождество нет. Есть версия, что молокане получили такое название от реки Молочной близ Мелитополя, куда их ссылали. Кто-то говорит, что молокане получили такое название за особую любовь к молочной пище в тюрьмах, так как подобная еда не может содержать в себе запретной для них свинины. Вот такой был экземпляр. Верой мы, конечно, не интересовались, а узнать его рыболовные секреты очень хотели. Не было случая, чтобы к нему на крючок не пожаловал крупный лещ.

В старой кооперации заправлял дед по фамилии Плохих, по прозвищу за цвет волос Медный. Магазин был не большой с верандой и навесом. Торговал в основном хозяйственными изделиями. При магазине, под навесом, постоянно работала «биржа по торговле и обмену самосадом». Одного из любителей курения Плохих Николая, жившего, напротив моего родного дома прозвали Буркун за то, что он в свой табак обязательно подмешивал траву донника желтого народное название которого «буркун». Сегодня этого дома нет. Дочь Нина умерла в детстве простудилась и заболела крупозным воспалением лёгких. Старший сын Миша остался служить в армии прапорщиком, сын Иван по прозвищу Ус вернулся в село, но ушел в зятья на Нижнюю улицу, младший Василий поселился на подворье родственницы Катерины рядом, но на более удобном месте на другой стороне улицы. Увы уже никого не осталось, царствие вам Небесное соседи.

Дорога в 1978 году была выровнена и заасфальтирована от шляха по улице Нижней до нового делового центра села- Правления, школы, библиотеки, клуба и бани.

Было в селе и промышленное производство. Цех ковроткачества от Суджанской ковроткацкой фабрики. Курское ковроделие зародилось в XVII веке, со второй половины XVIII века оно принимает форму промысла. Стиль безворсового шерстяного курского ковра сложился в 1870-х годах, это крупный объемный цветочный узор из ярких красных и розовых роз, маков, тюльпанов на черном фоне. Главным центром ковроткачества считается город Суджа. Именно здесь в XVII веке начали ткать ковровые изделия для бытовых нужд, такие как дорожки в дом, покрывала на сундуки, попоны для лошадей

Курские ковры первоначально были с геометрическим орнаментом, но постепенно стал преобладать цветочный орнамент.

Фон черный, редко — темно-синий или темно-коричневый. Ковер двусторонний, шерстяной. В середине — медальон или венок из крупных цветов, по краям обрамление из тех же цветов и листья».

Суджанская ковроткацкая фабрика имела 5 филиалов в районах, один из них в селе Долгий Колодезь. Ковры были известны на всю страну. Фабрика выполняла статусные заказы, в том числе для МИДа, посольств, библиотеки имени Ленина.

Черный фон как символ курского чернозема, цветущие здесь маки, пионы и розы – всё это вот уже 300 лет составляет традиционную композицию суджанского ковра. Можно встретить вытканные лилии, а еще полевые цветы - вспомогательные элементы, усиливающие впечатление от рисунка. Цветочное поле суджанского традиционного ковра расстилается особым сочетанием цветов и орнамента. В композиции гармонично подобранные цвета и линии создают выразительный узор.

Художественная ценность суджанских ковров была подтверждена их участием в нескольких международных выставках, начиная с 20-х годов по 60-е годы XX века. В 90-е годы фабрика в Судже сгорела и нового здания для неё не нашли.

Их выставляли в Петербурге, Нью-Йорке и десятках других городов. Суджанские ковры долгое время были визитной карточкой региона, но из-за вторжения ВСУ, ни один не удалось вывезти.

Екатерина Рудакова, студентка Суджанского колледжа искусств имени Н.В. Плевицкой: «Это традиция моего города, моего края. И мы учимся. Это нужно продолжать. Всё-таки это красиво, согласитесь? Это уникальные ковры именно нашего региона, это нужно продолжать».