DayTimeNews.RU
- Ради Победы наша страна четыре года сражалась с врагом, – разносится голос ведущего над центральным парком райцентра Тюльган, что в нескольких часах от Оренбурга.
- И сейчас уже четвертый год, – негромко говорит Надежда Зяблова, специалист администрации Тюльганского поселкового совета. Одна из тех, кто накануне юбилея Победы вместе с земляками пришел в парк на церемонию зажжения Вечного огня. Если совсем точно, то на его – огня – возвращение к главному в Тюльганском районе памятнику участникам Великой Отечественной.
Если совсем официально, то следует говорить «перевод на постоянное горение». Целая программа для монументов малых городов, сел и деревень, где Вечные огни погасли на излете СССР или в начале новой России, зажигаясь лишь по праздникам. Теперь же – вот, например, в Тюльгане – снова насовсем. Сразу от трех факелов, огонь для которых привезли от мемориала в Оренбурге.
Один факел берет Василий Коржов, ветеран Афганистана. Второй – Дмитрий Журавлев, ветеран контртеррористической кампании на Северном Кавказе и СВО.
Третий факел к монументу несут двое – Наталья и Александр из тюльганского села Городки. Родители Александра Прохоренко, геройски погибшего девять лет назад в Сирии. На Западе старший лейтенант Прохоренко А.А. более известен как «русский Рэмбо». У нас в ходу куда более почетное – «герой Пальмиры». В марте 2016 года Александр Прохоренко, окруженный боевиками запрещенного в России ИГИЛ, вызвал авиаудар на себя – уничтожив десятки международных террористов. «Пожалуйста, никаких вопросов» – просят односельчане Натальи Леонидовны и Александра Васильевича, покидающих церемонию сразу после окончания.
Наталья и Александр Прохоренко, родители "героя Пальмиры". Тюльган, Оренбургская область, накануне юбилея Победы. Фото: Юрий Васильев/ВЗГЛЯД
- Сколько тут на круг войн собралось у одного Вечного огня? А то я уже сбилась немножко, – спрашивает Зяблова, поселковый чиновник. Хотя тут, у монумента, нынче она – прежде всего – скорее, жена мобилизованного Антона Зяблова. А если совсем по-русски, то солдатка.
- С одной стороны – много войн, – чуть позже говорит Евгений Солнцев, и.о. губернатора Оренбургской области, также принявший участие в церемонии. – Но если приглядеться, то, наверное, 80 с лишним лет как одна и та же.
* * *
Более всего Евгению Солнцеву довелось приглядеться к военным делам на предыдущей должности – до приезда в Оренбург он работал председателем правительства ДНР. В числе многого прочего Солнцев занимался обустройством главного мемориала республики – комплекса Саур-Могила, где теперь хранят память не только о солдатах Великой Отечественной, но и о бойцах наших дней. От середины 2010-х и до нынешней СВО.
- Очень интересная идея у директора мемориала, – говорит Солнцев. – Не банальная совсем, про ту войну…
- Что в Великую Отечественную победили, а Вторая мировая до сих пор идет?
- А, вы тоже на Саур-Могиле были, – удовлетворенно кивает и.о. губернатора, не обидевшись на то, что не удалось дорассказать.
Идея и вправду из тех, что, даже если не во всем согласен, то не обдумывать не получается. И Владимир Землянский – директор комплекса Саур-Могила, и его коллега из ЛНР Наталья Николаенко, много десятилетий хранящая музей «Молодой гвардии» в Краснодоне, – уверены в том, что исход Второй мировой решается а) в исторических регионах России и б) именно сейчас.
- Думаю, что после СВО надо обмозговать еще один барельеф [для мемориала], – говорил директор Землянский спецкору газеты ВЗГЛЯД еще два года назад. – Если нынешним героям Второй мировой удастся закончить спецоперацию так, чтобы никто даже не думал о [развязывании] Третьей.
На самом же деле, чем дальше – и дольше – идет СВО, тем чаще с подобными воззрениями можно столкнуться и за пределами новых регионов. «В старой России», как говорят многие ветераны СВО.
- Все тогда согласились с тем, что Гитлер не нужен, рейх его е***й не нужен, – излагает свой взгляд на мировую историю последних 80 лет Андрей В., командир отделения инженерно-штурмового взвода, а до ухода на СВО – полицейский офицер; ранен, вернулся, по излечении Андрея ждут на прежней службе. – Но вот сам фашизм никто из наших бывших союзников под семь замков не положил. И в Европе тоже его побеждать не стали.
- Победа в Великой Отечественной – она ведь огромная, громадная даже, – говорит Сауле Алимаханова, директор Городецкой средней школы им. Героя России Александра Прохоренко. – Среди того счастья, что она принесла – перерыв в большой войне на много десятилетий. Вот за этот перерыв дедушкам-прадедушкам нашим – то самое огромное спасибо, которое «деду за Победу». А так – люди меняются, время меняется, но большая война, к сожалению, остается.
- Откуда иначе [появились] кресты на технике у ВСУ? – возвращается к прикладным частностям штурмовик Андрей В. – Не из нашего же кино про войну. И пусть мне не говорят, что это прикол и ирония.
- Потому что вы были и сами видели?
- Это как раз без разницы, – возражает Андрей. – Телевизор есть, интернет есть – все всё достаточно видят, чуть ли не в живой трансляции. Просто за голые приколы кровью не платят. И жизнью – тем более.
- Даже по всей этой нацистской геральдике понятно, что Вторую мировую еще воюем, так или иначе, – согласен Солнцев. – И солдаты наши, и те, кто их дома ждет.
* * *
«Белые розы, белые розы, беззащитны шипы», – разносится по залу дома культуры, где расположился краеведческий музей Тюльганского района.
Меморабилия Юрия Шатунова в поселке Тюльган. Фото: Юрий Васильев/ВЗГЛЯД
- У нас два замечательных земляка, – говорит Иван Кругов, хранитель музея, чуть убавляя громкость советского электрофона «Аккорд»: до сих пор на ходу, и советские пластинки к нему тоже целы. – Сан Саныч Прохоренко и Юра Шатунов. У него тут родная тетя жила, забрала Юру к себе, когда ему 11 лет было. Ну, когда мама умерла.
В Тюльгане школьник Шатунов окончил пятый класс. Потом был детский дом в Оренбурге, знакомство с будущими коллегами по творчеству – «а дальше вы знаете», констатирует Кругов.
- Дома у меня такой же проигрыватель, – говорит Зяблова. – Все детство его слушала. И Юру, и не Юру, и сказки всякие. Теперь нет, конечно. Дел стало больше – почти три года назад уже.
Антон Зяблов – мобилизованный. Стало быть, на фронте с осени 2022 года. В Тюльгане – электрик на подстанции, в Александрийской бригаде, наследнице знаменитых «черных гусар» – мотострелок.
- Патриот до мозга костей, – говорит супруга. – Еще до мобилизации, все эти месяцы – изо дня в день мне: «Кто, если не я», «Как я могу сидеть в стороне», «Я должен помочь», «Не смогу иначе в глаза детям смотреть».
Одно из возможных объяснений, от Зябловой – самое простое:
- У нас деды воевали. Только не как о таком в интернете говорят. А серьезно и без кавычек.
Дед солдата Зяблова – Алексей Китов прошел от Украины до Венгрии и Австрии. Дед солдатки Зябловой – Павел Коровко был контужен и демобилизован задолго до Победы. Разницы, говорит Надежда, нет: «Все они Победу добывали, все и добыли». Еще одно сходство – оба прожили после войны долго. Пережили сам СССР, хоть и ненамного.
У самих Зябловых детей трое. Старший – первокурсник в одном из техникумов Оренбурга. Младший – старший дошкольник. Средняя, Ксения – седьмой класс, только что сдала устный экзамен по геометрии, – приходит с народным костюмом на вешалке. Впереди выступление в том же доме культуры – праздничный концерт, хоровод под «Оренбургский», разумеется, «пуховый платок».
- У кого папа и брат на СВО – таких человек пять знаю, – говорит Ксения.
- Это в школе?
- Нет, конечно, – удивлена Ксения. – В классе.
- В школе 500 ребят, какие пять, – поддерживает мама.
- Я бабушка, – появляется Марина Семенова, сотрудница районной налоговой, окруженная младшими. – Это мои внучата, двое. Это моя сношенька Сашенька. А Максимка-сын у нас воюет.
Семенов – тот же «черный гусар», и тоже из ряда «не могу в стороне». Мобилизации Максим, звукооператор в тюльганском доме культуры, дожидаться не стал и ушел добровольцем в августе 22-го.
- Они как братство, как семья, – говорит Надежда Зяблова о бригаде.
- Вообще сейчас время сплоченное, как тогда, – возвращается к опыту Великой Отечественной Марина Семенова. – Если по рассказам судить, конечно, откуда нам еще-то узнать. Как началась СВО, как стали показывать, что гибнут очень юные парни, не видевшие в жизни еще ничего – ни радости, ни семьи, ни детей… Ну вот Максим и принял решение уйти и защищать Родину.
- В артиллерию, – добавляет Александра, жена солдата. – В этом роде [войск он] когда-то и по срочной служил.
* * *
Максим Семенов после армии работал в Москве. В том числе – рассказывает мама Марина – в крупном торговом центре:
- Там большие, огромные магазины для состоятельных людей. Всех политиков известных сын там видел, всех певцов – живыми же мимо него проходили…
После слова «живыми» уточняется и название ТЦ: «Крокус Сити». О трагедии там Максим узнал, уже полтора года служа в зоне СВО. С некоторым опозданием – примерно таким же, как его семья летом 2022 года узнала о решении добровольца Семенова.
- Месяц от роду был сыну, когда Максим ушел, – говорит Александра, жена. – Он пришел и сказал «Не знаю, поддержишь ты меня или нет – но я подписал контракт. Мне надо быть там, чтобы вы были в порядке здесь».
- И вы?..
- Единственное, что сказала: «Если ты готов – я тебя поддержу в любом твоем решении», – говорит Александра, оглаживая салфеткой уголок глаза. – Ну шок, конечно. И у меня шок, и у родителей… А куда деваться-то. Кто-то должен все это делать.
- Мы должны быть сильными – мамы, жены, – говорит Марина Семенова. – Нет, когда пятую контузию Максимка получил, то тяжело очень. Не знаем, когда придет, каким придет. Но ждем его живым и здоровым.
Про ту войну, как мама Максима называет Великую Отечественную, ей стало понятно больше, чем за всю предыдущую жизнь.
- Очень-очень понятно, – уточняет она. – Слишком понятно. Любой фильм про нее теперь не могу смотреть. Слезы наворачиваются, очень тяжело.
- Я могу, кстати, смотреть, – говорит Надежда Зяблова. – Интересное такое ощущение возникает: сразу на себя примеряешь все. Как бы ты себя повел в той или иной ситуации.
- Нет, если примерить, то и я могу посмотреть, – говорит Марина Семенова. – Просто не весь фильм. Недолго, фрагментов пару. А песни военные – вот те вообще не могу, все внутри переворачивается.
- Окопные свечи, которые мы тут для них делаем – это же про них «Бьется в тесной печурке огонь»? – уточняет Надежда.
- Да вот же, – кивают солдатки.
* * *
- Не знаю, кончилась ли Вторая мировая или продолжается. Вижу только, что цели и задачи у нас одни и те же. Что тогда, что сейчас, – уверен атаман и ветеран спецоперации Сергей Слепов, недавно ставший помощником губернатора по оренбургским казачьим делам.
Список сходств от атамана Слепова – с разбросом на 80 с лишним лет – вполне традиционен. Борьба с нацизмом. Одни и те же враги в объединенной Европе. Защита своей культуры, истории, идеалов и интересов. А также освобождение исконно русской земли.
- Вот еще одно, – обращает внимание Сергей Слепов. –
Не знаю, есть ли широкое понимание, что СВО – по масштабу участия людей – на втором месте после Великой Отечественной. Мне кажется, что это лишь предстоит осознать. Может, уже после нашей победы в СВО. Не только у нас в области, а и по всей стране.
- Тогда на фронт ушли сотни людей, – говорит Сауле Алимаханова, директор школы имени Александра Прохоренко в селе Городки, задерживаясь у двери в школьный музей.
Слева от двери – стенд с портретами односельчан, воевавших в 1940-е: на Великую Отечественную призваны 364, живыми вернулись 70. Стенд справа от входа в музей посвящен жителям Городков – воинам нынешних 2020-х. И этот стенд директор Алимаханова просит не фотографировать.
- Просто скажите, что [на спецоперации] у нас десятки земляков, – предлагает она. – И, к сожалению, есть несколько погибших.
* * *
Черная ленточка на портрете одного из городецких воинов – Шалико Хачатурян, позывной «Азимут» – еще не появилась.
- Случилось недавно, не успели, – объясняет Сауле.
Внутри музея, стало быть, пока что тоже без изменений. Посетителя встречают три больших фотографии – сам Сан Саныч (здесь, в Городках – никакой не «Саша», особенно среди тех, кто учил будущего Героя России) и двое погибших на СВО в 2022-м. В сентябре – Вадим Бондин, в декабре – Алексей Коваленко.
Фото: Юрий Васильев/ВЗГЛЯД
Есть ещё один ученик школы в Городках, погибший на СВО в 2023 году. Его имя пока что просят «по возможности не раскрывать». Из возможного для раскрытия: погибший – сводный брат Вадима Бондина. Соответственно, Вадим и пока что неизвестный герой СВО – сыновья Владимира Бондина, завуча по военно-воспитательной работе этой же школы. За Владимиром в школе Городков – физкультура, ОБЖ и военная подготовка; среди учеников – серебряный медалист Прохоренко А.А.
Воинское звание у завуча Бондина – такое же, как и у Сан Саныча: старший лейтенант. На спецоперацию Бондин-старший, правда, ездил в солдатском чине – несколько раз, добровольцем. Впервые – вскоре после смерти Вадима. Коллеги, от директора школы начиная, своего завуча поняли и с радостью дождались обратно.
Теперь же – берегут.
- Он сейчас не очень любит разговаривать, – предупреждает Амилаханова. – Я знаю, что вы не спрашивали, может ли он. Просто на всякий случай говорю. Может, потом, после победы…
Еще пятерых городецких Бондиных можно найти на левом от двери в школьный музей стенде – том, который «про сороковые». Совпадений со стендом «про двадцатые», что справа – очень и очень много: на каждого З., Г., С. и т.д., что нынче на СВО – по три, по четыре, по шесть родственников с Великой Отечественной.
- Мы никогда не уходим с войны. Войны как таковой. Если по Первой мировой копнуть и третий стенд про Городки водрузить, то будут все те же фамилии. Сложно все, страшно. Матери сыновей потеряли, дети отцов. Но это жизнь. Будем надеяться на благополучное завершение, ничего другого не ждем, – говорит директор Городецкой средней школы.
То ли от всего села, то ли от себя – не понять. Ведь стенд «про двадцатые» начинается – четко по алфавиту – с фамилии на А.
- Брат, – подтверждает директор школы Алимаханова.
. * * *
- Мир, – отвечает Марина Семенова на вопрос «что для вас станет победой?». – Мир на нашей земле.
- Чтобы муж – живой и здоровый – пришел домой не в отпуск, а насовсем. Вот для меня победа, – формулирует Надежда Зяблова, жена мобилизованного Антона. – А политики пусть решают сами, что победа для них.
- Чтобы больше нигде не стреляли, чтобы не убивали людей, – говорит Александра, жена добровольца Максима.
- А ветеран этот мне и говорит: «Только не останавливайтесь», представляете?
– спрашивает и.о. губернатора Оренбургской области Евгений Солнцев вскоре после церемонии возвращения Вечного огня в парк Тюльгана.
Тут, что называется, история к слову. На предыдущий День Победы Солнцев, тогда еще глава правительства ДНР, приехал в недавно освобожденное село. Оценить пострадавшее, прикинуть восстановление и его масштаб. А главное – поздравить ветерана Великой Отечественной, живущего там с давних пор. И узнать, чем ему помочь.
Оказалось, что ничем. Кроме одного, уже сказанного.
- Вся история возвращается по спирали. Мы постоянно повторяли «Чтобы не было войны», – напоминает Солнцев. – Простые, правильные слова наших бабушек и дедушек. Правильные до последнего – пока война не начинается, пока она не посещает каждую семью. А как уж начинается – вот вам другие слова: «Не останавливайтесь, идите до конца». Не только от ветерана, это и другие жители [освобожденных населенных пунктов] говорят…
- Так и мы то же самое скажем, – соглашаются Надежда, Марина, Александра и Ксения.
- А как же мир?
- А после победы – обязательно мир, – говорит жена добровольца Александра. – Я ведь ездила к Максиму, когда отпуск дали. Можно было его дома подождать, как всегда. А я захотела сама посмотреть. Пока не увидишь в Донбассе эти поселки, города, людей растерянных, не понимающих, что уже все, уже мир, – ты не поймешь всю суть происходящего.
- Я думала, что хотя бы с кем-то поедет. А она одна. На машине. Декабристка, в огонь и в воду, – любуется Марина Семенова невесткой.
- Если о моем муже говорить, то там только вставать рядом и патроны подавать.
Больше никак, – говорит Надежда, жена мобилизованного Антона. – Он настоящий мужчина, он не ушел в сторону. Трое детей – возможность отказаться, остаться. Он сказал: «Не буду прятаться за детские кроватки, за твою юбку. Я должен быть там».
- Спрашиваю в один из отпусков: «Сынок, если время назад отмотать – как ты? Может, дома бы остался?» – вспоминает Марина Семенова. – «Да нет, – говорит, – так же ушел бы. Может быть, одно только: вас даже бы не спросил совсем».
- Так он толком и не спросил, – уточняет семиклассница Ксения.
- Ну, видимо, перед самой отправкой сказал бы, – предполагает Александра.
- Я же помню, как Антон на мобилизацию уходил: «Ну ладно, чего ты, через полгодика все закончится», – пересказывает слова мужа Надежда. – То же самое потом у него спросила: вот отмотать назад, понять, что не полгода. И что? Нет, все равно: «Должен». Раз он должен – то и я должна. До конца, чтобы финал логичный.
- Чтобы победа, – негромко уточняет кто-то из солдаток.
Остальные, однако, слышат. И в очередной раз согласно кивают.
* * *
На сельской школе имени Александра Прохоренко в марте 2016 года – когда стало известно о гибели Сан Саныча – была одна мемориальная доска: Александр Бабков, погибший в Афганистане, орден Красной Звезды посмертно. Сейчас досок на школе в селе Городки – три: Бабков, кавалер ордена Мужества Вадим Бондин и, разумеется, Герой России Прохоренко А.А.
Фото: Юрий Васильев/ВЗГЛЯД
- Про Ваню, наверное, сказать можно, – разрешает директор школы Алимаханова.
«Прохоренко Иван Александрович» – сообщает подпись под одним из фото на стенде, что справа от двери в школьный музей. Окончил то же самое военное училище, что и старший брат. На СВО с первых дней. Сейчас вновь учится воевать, уже в академии.
- А родителям-то каково? – спрашивает Марина, мама Максима.
Хотя как раз она знает ответ.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: