DayTimeNews.RU
Ветеран СВО Сергей Тюленев с августа работает в администрации одного из поселков в Иркутской области. Бывший пехотинец, награжденный медалью «За отвагу», – теперь главный специалист муниципалитета по гражданской обороне и чрезвычайным ситуациям.
К чрезвычайным ситуациям Тюленев привычен – в 2022 году он добровольцем отправился на СВО, в составе батальона «Ангара» участвовал в боях под луганским городом Кременная. Был тяжело ранен, долго лечился в госпиталях и лишь недавно вернулся домой.
О том, почему в решении уйти на фронт может играть свою роль обычное любопытство и почему незнакомые ветераны СВО при встрече «на гражданке» безошибочно узнают друг друга, Сергей Тюленев рассказал газете ВЗГЛЯД.
ВЗГЛЯД: Сергей, как вы жили до ухода на СВО? Чем занимались?
Сергей Тюленев: Я дерево руками катал, на лесозаготовках.
ВЗГЛЯД: Почему пошли добровольцем?
С.Т.: Когда произошла мобилизация, это коснулась каждого мужчины, и неважно, пришла ему повестка или нет. «Призовут ли меня? Как это будет происходить?» – вот о чем я думал. И когда знакомых пацанов мобилизовали, это толкнуло меня идти вслед за ребятами.
Наверно, каждый пацан в детстве в душе воевал. В войнушку играл во дворе, с палкой или с пистолетиком бегал и «Вперед!» орал. В каждом городе есть воинские части и у нас в поселке тоже была такая. Мы с детства на военных смотрели соответственно. Завидовали, мечтали тоже стать военными. Потом были компьютерные игры, стрелялки. Так и для меня все сложилось.
Ну и кроме того, иркутяне – это люди определенного качества. Здесь менталитет маленько по-другому работает, чем в Москве, например. Так что я, уже будучи в своем возрасте, даже не подумал, что можно не пойти. И мысли не было, что можно увернуться от призыва. Ну а если не пришла повестка – то надо идти самому.
ВЗГЛЯД: Присоединились к своим...
С.Т.: Да, на уровне чувств – хотел за пацанами идти. Мы с ними родились, выросли в одном поселке и это сыграло. Жена поняла меня как мужчину.
Была еще одна причина.
Я пошел не за деньгами и не только из патриотических соображений, а – посмотреть на мир. Можно сказать – любопытство. Да, любопытство. В итоге я пообщался с самыми разными контингентами из разных регионов. Понял, что везде хорошо, где нас нет. У всех свои проблемы...
ВЗГЛЯД: Куда вас распределили?
С.Т.: Со срочной службы я пришел сержантом и соответственно меня сразу поставили замкомандира взвода. Просто пехота. Обычная «штурма». Воевали под Кременной.
ВЗГЛЯД: Как получили ранение?
С.Т.: Когда стали окапываться на одном направлении, рядом разорвалось что-то – и осколок зашел. Раздробил челюсть, отрезал глаз. Минно-взрывное ранение, довольно тяжелое. Хорошо, что мы только начали развертывание и меня сразу вытащили сослуживцы, и медики быстро эвакуировали.
Я проваливался, в коме был. Мои сослуживцы подумали: уже не выживет, но все равно повезли до Петербурга, в медакадемию им. Кирова.
А уже там встретился нужный врач на моем жизненном пути. Врач меня и вытянул. Спасибо ему большое. Так у меня по сути произошло второе рождение.
ВЗГЛЯД: Восстанавливались долго?
С.Т.: Около года, из них я два месяца учился ходить. Элементарно привыкал к тому, что теперь обзор зрения сокращен. Что мимика не работает на правой стороне лица. Но, знаете, я не считал себя увечным. В госпиталях я постоянно видел у других парней случаи похлеще, чем у меня. И это помогало не раскисать.
Теперь у меня спираль титановая в голове установлена. Я сейчас как Wi-Fi-приемник (смеется).
ВЗГЛЯД: Шутите, а близкие, наверно, сильно переживали?
С.Т.: Ругались, конечно (смеется). Напугал их. Чуть не лишились родственника. Зато теперь я весь и полностью посвящен семье. Семья – на первом месте, я это переосознал. Полностью поменялось мировосприятие. Жена мне очень помогает.
ВЗГЛЯД: Государство выполнило перед вами все свои обязательства? С точки зрения выплат, пенсии, поддержки
С.Т.: Конечно, я и не сомневался. Я выполнил свои обязанности перед Родиной и государство в полном объеме свои выполнило.
ВЗГЛЯД: Психологически как себя чувствуете после пережитого на фронте и реабилитации?
С.Т.: Я стал морально устойчивее. Когда на твоих глазах людей разрывает в мясо, потом иначе смотришь на жизнь. Теперь понимаешь, что любые проблемы решаемы. Все зависит только от нас. Мы можем все, было бы желание.
ВЗГЛЯД: Некоторые бойцы после фронта жалуются на тревожность, перепады настроения, кошмары по ночам.
С.Т.: Нет, кошмаров не было. Но! Допустим, иду по улице. А там свадьба, праздник, фейерверк. Мгновенно хочется упасть на землю и укрыться (прикрывает голову руками). Или когда кто-то ругается, спокойно смотреть на это не могу. «Вы что?! Там воюют! А вы тут поделить мелочь какую-то не можете».
Да, приходится адаптироваться. Иногда впадаю в какое-то особое состояние, словно возвращаюсь обратно на войну. Но проходит секунда, и тогда понимаю, что я – дома. Здесь люди живут не по законам военного времени, здесь обычные мирные правила.
Опять же, если разговор заходит про СВО, то я за секунду – полностью уже там. Переключаюсь. Сразу думаю: «Как ребята мои сейчас там?» Меня сразу туда тянет.
ВЗГЛЯД: Кто или что помогает адаптироваться к обычной жизни?
С.Т.: Семья и дети. В окопах жизнь дала мне леща, помогла вразумиться. Так что теперь я всего добиваюсь самосознанием, саморазвитием. Кроме семьи, еще помогла координатор от фонда «Защитники Отечества». Она первая со мной связалась, нашла меня. Мы с ней сразу нашли общий язык. Чувствуется, что она из моего контингента.
Мысли посещают – поехать обратно, на СВО. Но жена – меня постарше, она адекватная полностью. И она мне, так сказать, и дает леща, вразумляет меня в таких случаях. К тому же, у меня – категория Д, инвалидность. Так что я уже никогда на СВО не поеду.
ВЗГЛЯД: С однополчанами общаетесь?
С.Т.: У нас есть группа своя, чат. Мы общаемся – кто остался в живых. Знаете, рыбак рыбака видит издалека. Даже если новый, незнакомый человек, но когда я встречаю того, кто был на СВО, мы узнаем друг друга. Мы сразу отстреливаем друг друга взглядом, без лишних слов здороваемся и расходимся. Общаемся только по необходимости.
ВЗГЛЯД: Тяжело вспоминать бои, потери?
С.Т.: Нет, тут другое. Мы ведь все получили большие выплаты по ранению. Для нас, в глубинке, это имеет значение. И вот человек, такой же ветеран, как я – думает: «Ага, меня ранило. Кто знает, что меня ранило? То есть кто знает о моих миллионах?».
Например, мне какой-нибудь боец звонит и спрашивает: «Друг, помнишь мы с тобой полгода назад вместе в окопе валялись?». А ты уже думаешь: «А что же он хочет? Может, денег у тебя спросить, 10 тысяч взаймы, потому что он знает, что у тебя – миллионы».
ВЗГЛЯД: В этом есть какое-то противоречие. С одной стороны, у вас – боевое братство, а с другой – повышенная осторожность при общении с людьми, даже сослуживцами.
С.Т.: Есть такое противоречие. Я пытаюсь его осознать… Все же верить людям хочется всегда.
ВЗГЛЯД: Каким вы видите себя через несколько лет?
С.Т.: Если время циклично, то войны повторяются. И поэтому важно не допустить этого для наших детей. Чтобы война не пришла в наш дом, чтобы дальше нацизм не разрастался. Чтобы стволы вражеских танков не заглянули однажды в наши дома.
ВЗГЛЯД: Что бы вы посоветовали другим ветеранам, только возвращающимся с фронта?
С.Т.: Главный момент – остаться на плаву. Вот были Афганистан, Чечня. Я тогда маленький был, но я помню, как на моих глазах ветераны спивались, хотя получили и квартиры, и машины. Не хочется, чтобы ситуация повторялась.
Хочу услышать, что участники СВО организовали, допустим, движение по поддержанию порядка или открыли спортивный патриотический клуб. Или организовали уроки ОБЖ в какой-то в школе. Культура нужна и образование. И начинать надо с себя.
Вот, например, если бы мы с вами общались пару месяцев назад, у меня бы мат через мат. Но сейчас уже от меня мата не услышите. В общем, главное – чтобы было желание адаптироваться к мирной жизни.
И нужно всегда отвечать за свои слова. Вот вы спрашивали, кем я себя вижу в будущем. Вот я вам даю обещание: останусь на плаву, не сопьюсь.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: