DayTimeNews.RU
Юлия Банишевская
После встречи Владимира Путина с подопечными фонда "Защитники Отечества" эти женщины проснулись знаменитыми — жёны и матери наших бойцов, а также те, кто воевал на фронте. Среди них была и медсестра полевого госпиталя Зоя Степанова из Якутии. Она запомнилась тем, что разрядила обстановку официальной встречи с Верховным главнокомандующим рассказом о белых розах, которые медсёстрам вручил командир спасённых бойцов. Но эта улыбчивая "сестричка" видела и другое лицо войны. Подробности — в материале Царьграда.
Если женщина, которую дома ждут мать, дочь и внуки, уходит на фронт добровольцем, это говорит только об одном: она не может иначе. Её душа требует быть там, где она в данный момент нужнее. Быть со своими. Такие мысли зрели в голове обычной медсестры из русской глубинки девять месяцев. Акушерка по образованию, Зоя Степанова вынашивала свою идею, будто ребёнка: её место на фронте, рядом с нашими ребятами.
"Женщина, идите отсюда!"
Сначала было 24 февраля 2022 года. Но где фронт, а где Якутия? Казалось, беда далеко — тысячи километров отделяли регион от боевых действий, пока война не постучалась и сюда. В тот год Зоя работала в родильном доме, помогала младенцам появиться на свет. К этому моменту её медицинский стаж насчитывал уже четверть века. Когда была объявлена мобилизация и её земляки стали уезжать на защиту Донбасса, сердце отчаянно заныло. Опытная акушерка вдруг уволилась, в 2023-м немного проработала медсестрой в лечебно-реабилитационном центре и решила: надо ехать на СВО.
Этому шагу предшествовало трагическое событие в семье — умер отец Зои. Дочь-медик болезненно восприняла утрату, потому что не смогла помочь близкому человеку. А тут — СВО, по телевизору постоянно показывают раненых и говорят, что многие погибают из-за того, что нет медиков, а сами бойцы не могут оказать себе элементарную помощь после ранения. Врачи и медсёстры для них — словно руки Бога на земле. И Зоя поняла, что не сможет остаться дома.
Конечно, было страшно ехать туда, где могут убить, но последние сомнения развеяла мама. Выслушав Зою, которая уже несколько месяцев болела идеей записаться в добровольцы, мудрая пожилая женщина сказала: "Иди, ты там нужнее. А мы подождём". Помимо матери, ждать якутскую акушерку дома остались дочь и двое внуков. Профессиональных военных в семье никогда не было, но женщины этого рода встали стеной, когда Отечеству понадобилось их мужество.
По зову сердца поехала, мне было очень жалко ребят. С начала СВО я долго обдумывала этот шаг. Потом целый месяц ходила мимо военкомата с документами, зашла наконец, говорю: "Девушек берёте?". В первый день мне сказали: "Женщина, идите отсюда и не мешайте работать!". В том смысле, чтобы я пошла домой и хорошо всё обдумала,
— поделилась Зоя Степанова в беседе с Царьградом.
Настырная акушерка явилась в военкомат на следующий день. Там сидел тот же сотрудник, он удивился и пожурил: "Вы опять пришли? Я же сказал обдумать".
Так я, говорю ему в ответ, целых девять месяцев уже думала — и всё решила!
— смеётся Зоя.
Написала заявление, прошла медкомиссию. На тот момент она была восьмой по счёту, кто подписал контракт: семь девушек решились чуть раньше неё. В тот же день женский медвзвод из Якутска прошёл в военкомате инструктаж, получил билеты и улетел на полигон в Оренбургскую область.
Рыли землю до кровавых мозолей
Война для них началась в июле 2023 года. После полутора месяцев тренировок (пришлось учиться стрелять из автомата) медсестёр перебросили в ЛНР. Им сразу пришлось "впрягаться" по полной: сначала жили в казарме, потом в лесу. Женщинам пришлось самим рыть землю до кровавых мозолей под блиндажи для полевого госпиталя. Спина предательски ныла, но поблажки никто не давал.
"Вы, женщины, там сидите и отдыхайте" — такого не было. Всё делали наравне с ребятами: они деревья валят, мы брёвна таскаем и землю копаем. За час вырыли блиндаж четыре на четыре метра и три метра глубиной. Командир аж присвистнул: "Ну вы, якутки, рекордсменки!". Конечно, было тяжело, но за нас это делать некому. Мозоли заклеили — и снова за лопаты,
— говорит Зоя.
Попали якутские медсёстры не на передовую, а на "нулевую точку" — так называется позиция, граничащая с передовой. Вроде бы не "передок", но и сюда прилетает частенько. Жить приходилось в таких условиях, что казарма вспоминалась с ностальгией. Однажды поселились в заброшенной церкви. Поразило то, что несмотря на всеобщую разруху, лики святых светились, словно иконы кто-то отмыл. Это произвело впечатление даже на тех, кто не исповедует православие.
Помыкавшись по разным местам, медсёстры наконец обрели постоянный адрес: в небольшом городке на Краснолиманском направлении им отдали полуразрушенное здание, где раньше была больница ВСУ. Окон и дверей нет, воды и света тоже, везде чужая военная форма с шевронами в виде иностранных флагов. Хрупкие женщины своими силами всё выгребли, вычистили, провели свет, воду и стали принимать раненых.
На первом этаже жили сами, на втором оборудовали госпиталь. Рассчитан он был на 30 легкораненых, но вмещал до 100 человек, включая очень тяжёлых. Приходилось лечить здесь и гражданских – из окрестных сёл люди приходили к военным медикам за помощью. Помимо того, девичья эвакуационная группа работала на "нулевой точке", где раненым оказывали первую помощь, сортировали и эвакуировали. Когда медсёстры выезжали на эвакуацию, Зоя всегда обращалась к духам предков — шёпотом просила их, чтобы не дали погибнуть:
Страшно было, а что делать? Человек страдает, а ты единственный, кто может помочь и облегчить его боль. С передка мальчишки сами себя вытаскивали, кто тяжёлый — на носилках носили к нам. У нас в госпитале не было ни операционной, ни перевязочной. Но мы быстро оказывали первую помощь и сразу же санитарной машиной увозили в ближайший госпиталь, где есть операционная, перевязочная, хирурги и прочие врачи.
"Белые розы, беззащитны шипы"
Всех бойцов отважная медсестра по привычке называет мальчишками — даже тех, кому за 60. Они её — позывным "Кустук", что в переводе с якутского означает "радуга". Родилось второе имя впопыхах: когда девушки уже работали в госпитале, им дали задание в течение часа придумать позывные для общения по рации. Улыбчивая Зоя искала такое якутское слово, чтобы русским было его легко выговаривать, и "радуга" – первое, что пришло на ум.
Сама того не зная, якутская медсестра выбрала символ, который в Библии знаменует союз между Богом и человечеством, а также надежду на то, что высшие силы нас никогда не оставят, несмотря ни на какие обстоятельства. За год, проведённый на фронте, Зоя "Кустук" убедилась в этом не раз. История, которую она рассказала на встрече с президентом, как раз о том, что даже на войне есть место простым радостям и чуду.
Случилось это в прошлом году — накануне 8 Марта. Зоя тогда жила в лесу на "нулевой точке", прилёты и артобстрелы бывали часто. Но в тот вечер был только один. Когда отгремело, прислушались — вроде, тишина, никто не кричит, ничто не движется. Уже обрадовались — и тут прибегает боец: "Есть трёхсотые, нужна помощь". Схватив дежурную сумку, Зоя с боевой подругой Еленой Макаровой побежали к раненым.
Это были бойцы на багги, которые выходили с передовой на ротацию здоровыми, живыми, без ранений, но их догнал на "нулевой точке" дрон-камикадзе и сделал сброс прямо по ним,
— вспоминает Зоя.
Двое ребят получили тяжёлые ранения. При свете фонариков девушки их быстро перевязали, обезболили, погрузили в санитарную машину, отвезли в ближайший госпиталь, оставили и вернулись на "ноль".
Следующим вечером в дверь "сестринского" блиндажа постучали. Но теперь уже не для того, чтобы позвать на помощь. На пороге стоял командир тех самых спасённых штурмовиков, которого едва было видно из-за огромного букета роз. Врачи в госпитале сказали, что раненые остались живы только благодаря оперативной работе отважных медсестёр, и офицер пришёл лично их увидеть и поблагодарить. Где ему удалось раздобыть цветы, когда вокруг летят и рвутся снаряды, история умалчивает. Но это был самый красивый букет из белых роз в жизни "Кустук":
Мне никогда столько цветов не дарили, мы с девчонками были на седьмом небе от счастья. Сначала поставили букет в блиндаже. Потом решили, что розам нужен свет, и вынесли их на улицу прямо на бруствер окопа. Они ещё долго не вяли и радовали нас. Вот что значит подарены от души!
Подлости нет прощения
А ведь по этим спасительницам, которые так по-детски радовались цветам на 8 Марта, тоже могло прилететь. Война — это не цветочки, и Зое Степановой об этом хорошо известно. Она своими глазами видела, как в нарушение всех конвенций ВСУ не стесняются прицельно бить по медикам и добивать раненых. И это самые тяжёлые её воспоминания о жизни вблизи передовой.
На эвакуационной точке "Кустук" с напарницами жила без врача — доктор ушёл вперёд вместе со штурмовиками, хотя должен был оказывать первую помощь на месте. Но он ушёл на передовую, и две медсестры остались сами, без врача. Эвакуационная точка — это место не только для вывоза раненых. Там ещё носят воду, еду, боекомплекты. И погибших. Зоя дрожащим голосом говорит:
Один случай из головы не идёт, всё время перед глазами вижу "двухсотых" моего возраста. Видно, что после ранения они сами обработали рану, забинтовались, повязка чистая, значит, наложена совсем недавно. Наверное, сидели в укрытии, ждали эвакуацию, но прилетел вражеский дрон и сделал сброс.
Оба раненых погибли: одному осколок попал в сонную артерию, второму — в живот. Так как врача на точке не было, когда их привезли, Зое пришлось самой констатировать смерть этих бойцов, которые должны были жить, если бы не подлость противника. От увиденного она долго не могла успокоиться, плакала. Злило то, что смерть их всё-таки догнала.
"Все тут мои, родные"
Контракт у Зои Степановой закончился в июле 2024-го. Год на фронте не прошёл бесследно. Поначалу она хотела снова к сослуживцам, потом "отпустило", вернулась к мирной жизни, устроилась работать по специальности, только теперь уже в родном Якутске. Но прошлое не отпускает — приходит во снах.
Часто снится лес, в котором жили в блиндажах, и тогда приходит радостное чувство: вернулась. А иной раз — что приехала в свой госпиталь, и какая-то девушка экскурсию проводит: "Тут у нас столовая, здесь столик". А Зоя ей деловито: "Вы мне не рассказывайте, я тут жила". Снилось и то, как попали под обстрел, а потом в атаку пошли "укропы". Зоя хватает пистолет (хотя носила с собой автомат — так положено) и начинает отстреливаться.
Но чаще всего снятся те, кому она не смогла помочь. Только что закончился бой, вокруг много раненых, стонут, просят о помощи. Она мечется между ними, осматривает, перевязывает, но понимает, что не успевает. Надо быстрее, а нет сил. Просыпается — подушка мокрая от слёз. Но бывает и по-другому:
Опускаю голову и вижу: там полным-полно мальчишек сидит, бойцы приехали. Ведь к нам на точку приезжают помыться, отдыхать с передовой. Я такая радостная, все живые, все тут, мои родные. Такое чувство было, я даже заплакала и от волнения проснулась. Оказалось, правда плачу.
Что с того?
Когда в конце февраля Зое Степановой позвонили и пригласили в Москву на встречу с Владимиром Путиным, та сначала не поверила. Звонок раздался в тот момент, когда она была на тренировке по йоге. Первая реакция — шок: простую медсестру госпитального взвода вызывают в Кремль? Бред. Вторая реакция — страх и отказ: а что я скажу президенту? Не поеду. И только придя в себя, "Кустук" поняла: это единственный шанс увидеться с президентом.
Слова нашлись сами собой. Захотелось рассказать Верховному главнокомандующему не об ужасах или потерях, а о тех белых розах, которые подарили надежду. Выслушав эту трогательную историю, Владимир Путин отметил, что медики выполняют важнейшую работу:
Это и моральная поддержка ребят. Если они знают, что рядом медики располагаются, это всегда внушает определённую надежду, что даже в очень тяжёлой ситуации будет оказана помощь.
И пока такие добровольцы есть, Победа с каждым днём ближе.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: