DayTimeNews.RU17 сентября 1955 г. вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период ВОВ».
Указ появился не на пустом месте. Еще при жизни Сталина Хрущев в своих докладных записках к вождю настаивал на необходимости возвращения домой бывших «бандеровцев», так как такой шаг, по его мнению, будет способствовать скорейшему переходу бандитов и дезертиров, которые еще прятались в лесах, «к нормальной жизни среди людей». И действительно, после окончания войны многие украинские националисты, еще недавно воевавшие против Красной Армии, изъявляли желание покаяться и вернуться к мирному быту. Только в период с 1 июня по 1 августа 1945 года с повинной к местным органам советской власти явилось свыше 26 тысяч бандеровцев.
Теперь Указ 1955 г. не только позволял вернуться из лагерей (и эмиграции) разнообразным пособникам оккупантов (старостам, сотрудникам разнообразных учреждений, членов администрации, переводчиков), но и откровенным палачам, участникам айнзацкоманд, карателей, уничтожавших деревни вместе с населением, в основном женщин и детей. При этом они получали «чистые документы» – с них снималась судимость и поражение в правах.
По сведениям МВД УССР, на постоянное место жительства в УССР прибыло более 25 тыс. амнистированных, из них 7 тыс. – в Львовскую обл. (до ареста там проживали только 196). А к 1972 г. на Львовщине насчитывалось уже 50 тыс. «возвращенцев». Активно селились они и в центре, и на востоке Украины.
А затем с 1956 г. стали потихоньку возвращаться и депортированные. Всем им помогали с работой и жильём, возвращали или возмещали конфискованное имущество, причём тем, кого в своё время «раскулачили» и сослали на Север или в Казахстан, при возвращении никаких компенсаций не полагалось (они же кулаки, «враги народа», а вот полицаи компенсацию получили, как и высланные семьи немецких пособников).
Причём и отсидевшие, и ссыльные поощрялись местными властями, если устраивались на работу, особенно приветствовалось занятие ими административных должностей, сначала низовых, а затем всё более высоких – это рассматривалось как «объединение всех слоёв общества ради процветания страны».
Самые предприимчивые стремились войти в органы власти. Именно тогда появился анекдот про двух братьев-украинцев:
Один был партизаном, Героем Советского Союза, а другой бандеровцем. После амнистии он вернулся из лагеря, поработал год конюхом, потом стал бригадиром, ещё через год – председателем колхоза, затем ушёл в райком партии. Его брат-герой при встрече спрашивает:
– Как так, я все эти годы простой тракторист, а ты уже большой начальник? Тот и отвечает:
– А ты в анкетах пишешь, что у тебя брат бандеровец, а я пишу, что мой брат – Герой Советского Союза.
Как мог советский лидер решиться на такой шаг, когда злодеяния нацистов еще были свежи в памяти народа, ведь прошло лишь 10 лет после окончания войны?
Суды над нацистскими преступниками и их пособниками, «обвиняемыми в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев», начались задолго до окончания войны – с весны 1943 года. Процессы продолжались вплоть до 1952 года. По ним было осуждено свыше 80 тысяч человек, почти треть из них – это иностранцы (преимущественно немцы). Наибольшие сроки, которые получали военные преступники – 25 лет лагерей. Среди советских граждан подавляющая часть обвиняемых была из Прибалтики и западных областей Украины: полицаи, служащие лагерной администрации, участники прогерманских вооруженных формирований.
Однако судопроизводство по этим делам велось в условиях спешки, зачастую обвинение пренебрегало сбором доказательств, допускало многочисленные процессуальные нарушения, что приводило к отправке в лагеря людей, чья вина была несоразмерна тяжести наказания. Немало немецких военных и советских граждан было осуждено по принципу «коллективной вины».
После смерти Сталина в отношениях между СССР и Западной Германией наметилось некоторое потепление. Канцлер ФРГ Конрад Аденаэуэр был не против пойти на установление с СССР дипломатических отношений, но он как политик намеревался максимально выгодно использовать ситуацию: он добивался возвращения в Германию и тех немцев, которые были осуждены за военные преступления.
Москва благожелательно ответила на сигнал из Бонна – что такое несколько тысяч преступников по сравнению с улучшением международного положения СССР?!
В середине 1955 года Хрущев смог сообщить властям как Западной, так и Восточной Германии, что в ФРГ и ГДР будет возвращено свыше 5600 немцев – военных и гражданских лиц. Среди них – 749 человек, осужденных по особо тяжким статьям. Им предстояло отбывать наказание уже у себя на родине, многим – пожизненное.
В сентябре 1955 года в Москву с официальным визитом прибыл Конрад Аденауэр, который в ходе сложных переговоров добился того, что из СССР вернулись в Германию (Западную и Восточную) все немцы – более 38 тысяч человек. Одновременно правительство СССР посчитало, что освободить немцев и оставить в лагерях их подручных, граждан СССР, нелогично.
Кроме того, ещё в 1946 г. первый секретарь компартии Латвии Ян Калнберзин написал письмо на имя Вячеслава Молотова с просьбой пересмотреть отношение к участникам Латышского легиона СС, которых, со слов автора, «насильно мобилизовали в германские батальоны».
Добавим, что это уже в наше время уцелевшие латыши-эсэсовцы на парадах гордо выпячивали старческие груди, доказывая, что они всегда, с юности, были идейными врагами СССР, а тогда Калнберзин обращал внимание на трогательный факт, что дети, жены и родители остались без кормильцев. Кроме того, пояснял коммунист-латыш, в послевоенной Латвии не хватало рабочей силы для восстановления народного хозяйства и городов. Очевидно, что без согласия Сталина подобное решение вряд ли было бы принято. Бывшие коллаборационисты (латыши, литовцы и эстонцы), те, кто не был замешан в серьезных преступлениях, без всяких условий были освобождены и отправлены в Прибалтику, остались в лагерях только те, у кого действительно руки были в крови по локоть.
Очевидно, что после «уступки» Аденауэру и вышел указ об амнистии тех, кто сотрудничал с оккупантами, но имел срок не более 10 лет.
Те заключенные, чьи сроки превышали 10 лет, могли рассчитывать на сокращение наказания. К началу весны 1956 года из мест лишения свободы было выпущено почти 60 тысяч человек, и только 7884 заключенных продолжали отбывать наказание.
Историк Виктор Гущин обращает внимание на еще одну причину, которая заставила Хрущева инициировать массовую амнистию – это желание раз и навсегда закрыть тему ГУЛАГа. Никиту Сергеевича совершенно обоснованно обвиняли в причастности к репрессиям 1936-38 годов. Такой шаг позволял найти определенный компромисс и обезопасить себя от возможных нападок, полагает историк.
Националистические формирования воевали против Красной Армии
Хрущевская амнистия 1955 года происходила без широкой огласки. Разумеется, правоохранительные органы или представители властей не проводили с населением никакой разъяснительной работы, тем более никого не предупреждали, что из мест лишения свободы возвращаются бывшие нацистские пособники. Впрочем, «сарафанное радио» быстро разнесло эту весть. В отличие от амнистии 1953 года в 1955-м процесс возвращения бывших зэков к мирной жизни проходил достаточно безболезненно, так как среди них почти не было матерых уголовников или рецидивистов. Никто из людей, живших бок о бок с «бандеровцами» или «лесными братьями», не знал, чем они занимались во время войны, а поэтому у многих сложилось впечатление о том, что они были осуждены безвинно.
Никаких ограничений по приему на работу для амнистированных не существовало. Им полагалось бесплатное жилье. Они устраивались на лесозаготовки, в колхозы, могли вести домашнее хозяйство. Бывали случаи назначения бывших бандеровцев на руководящие должности. Но особенно много националистов заняло высокие посты в Западной и Юго-Западной Украине. Уже в 1970-х они возглавляли райкомы, обкомы, получали должности в министерствах и ведомствах. Согласно советским партийным архивам, к 1980-м годам доля таких руководителей в некоторых регионах достигала 50%. С этим фактом многие историки связывают усиление национализма и рост антисоветских, а затем и антироссийских настроений в западных областях Украины на рубеже 80–90-х годов XX века.
Кстати, хоте бы отметить, что всё же это было не только решение Хрущева, а решение руководства страны. При Хрущеве, в отличии от сталинских и путинских времён, да при Горбачеве была та же автократия только замаскированная под демократию - об этом говорит развал соц. лагеря, СЭВ, Варшавского договора, сдача ГДР, уже была не автократия, а коллективное руководство. Но ведь как оно хочется всё валить на одного человека. Видимо некоторые без "царя" жизни не представляют.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: