DayTimeNews.RU
Константин Двинский
Сегодня университеты и школы живут по правилам меньшинств, а диаспоры превратились в инструмент давления на власть. Хорошо, что пока не у нас, а у англичан. Однако Россия стоит у начала того же процесса. Но, в отличие от Британии, у нас ещё есть шанс остановить этот сценарий — если признать диаспоры не культурными объединениями, а легализованными ОПГ и запретить их деятельность на территории страны.
В британских университетах всё отчетливее проявляется новая реальность. Символичным примером стал Ньюкасл. Новый ректор Имтиаз Дхаркер, поэтесса и художница пакистанского происхождения, начала исполнение своих обязанностей с шагов, которые ещё десять лет назад вызвали бы бурю негодования. Из университетских столовых полностью исключили свинину, меню перевели на халяль, а для студентов-мусульман оборудовали пять молельных комнат. Это не акт вежливости, и не косметический жест "политкорректности", а фиксация новой нормы. Этнорелигиозные запросы не просто учитываются — они становятся определяющими для функционирования всей системы. Увы, не только в Британии.
Новая реальность Туманного Альбиона
Если двадцать лет назад подобные шаги воспринимались как экзотика, то сегодня они превращаются в стандарт. Перепись населения 2021 года показала: Бирмингем — 30% мусульман, Лутон — 35%, Блэкберн — 44%. В среднем по Лондону эта доля составляет около 15%, но в восточных районах столицы исламское население давно уже превышает половину. Эти цифры означают, что государственные и образовательные структуры не могут больше игнорировать давление диаспор.
Образовательная сфера стала наглядным отражением этих процессов. В школах ряда городов меню полностью адаптировано под халяль. Университеты оборудуют молельные комнаты, корректируют расписание в период Рамадана, вводят специальные курсы по религиоведению. Для администрации это даже не вопрос ценностей — элементарного управления. Проще встроить изменения один раз, чем каждый день сталкиваться с протестами и конфликтами. В политологии этот термин называется transaction cost logic ("логика стоимости транзакции" — в пер. с англ.): цена принятия одного противоречивого решения оказывается ниже цены бесконечных разбирательств и скандалов.
Но важно понимать: речь никогда не идёт только о питании или расписании. Каждая уступка становится маркером силы диаспоры.
Сегодня вводится халяль, завтра появляются обязательные религиоведческие (читай: исламоведческие) курсы, послезавтра корректируется весь учебный график под Рамадан. Логика процесса одинакова: от частных уступок к созданию институциональной архитектуры, где интересы мигрантов становятся приоритетными, а интересы коренного большинства уходят на второй план.
Иронизировать не нам
Россия часто потешается над "толерантным Западом". Но так ли мы далеки от этого сценария? Уже есть тревожные сигналы. Подмосковные школы не раз сталкивались с требованиями убрать свинину из меню. В Казани и Набережных Челнах ряд школ полностью исключили свиное мясо по просьбам родителей-мигрантов. Для чиновников это выглядело как компромисс, для диаспор — как закрепление своей силы. Именно так запускается процесс: маленькая уступка превращается в прецедент, а прецедент постепенно становится нормой, которую невозможно оспорить.
Здесь необходимо подчеркнуть политический аспект. В Британии и Западной Европе диаспоры давно превратились в электоральные группы. Партии строят кампании вокруг религиозной идентичности, обещая всё новые уступки в обмен на голоса.
То, что начиналось с "корректировки меню", сегодня стало формой политического торга.
Этнические диаспоры — это далеко не культурные клубы, а зачастую легализованные ОПГ, контролирующие рынки, стройки и целые отрасли услуг. Они опираются не на интеграцию, а на давление и коррупцию. Их встраивание в систему власти — прямой путь к разрушению государства. Именно поэтому деятельность этнических диаспор должна быть не закреплена, а прямо запрещена.
Второй ключевой аспект — сегрегация против ассимиляции. Западная модель демонстрирует: мигранты редко стремятся влиться в общество. Напротив, они создают параллельные структуры — собственные школы, медицинские учреждения, кварталы, культурные центры, религиозные организации. Итогом становятся сегрегация и образование параллельных миров. Франция и Британия живут с целыми районами, где полиция почти не действует, а местные законы заменяются нормами общины.
В России мы видим зачатки того же ползучего захвата: рынки и стройки со "своими порядками", формирующиеся анклавы в Москве, Санкт-Петербурге и других мегаполисах. Если сегодня дать этому институциональную форму, завтра появятся собственные no-go zones (запретные зоны. — в пер. с англ.), где русское государство окажется бессильным.
И здесь кроется главный риск. Уступки, которые кажутся мелочами, в действительности становятся тестом на готовность государства капитулировать.
Каждая школа без свинины, каждая "комната для молитв" в университете, каждый "культурный совет" при мэрии — это не просто компромисс, а шаг к параллельной системе власти. Диаспоры выстраивают собственные правила и проверяют границы допустимого. Сегодня они требуют изменить расписание, завтра — пересмотреть местные законы.
Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл справедливо указывает:
...массовый приток мигрантов, не владеющих языком и не стремящихся к интеграции, меняет облик российских городов и деформирует цивилизационное пространство. Это не вопрос религии или цвета кожи — это вопрос баланса, складывавшегося веками. Его разрушение всегда приводит к напряжению и конфликтам.
Причём даже советская наука подходила к этой теме системно и рационально. В 1989 году академик Юлиан Бромлей зафиксировал:
Сказывается на национальных отношениях и сложная демографическая ситуация в стране. В последние десятилетия удовлетворительная картина воспроизводства населения в целом по СССР создается за счёт коренных народов Средней Азии, а также казахов и азербайджанцев, темпы прироста которых в 3 раза выше, чем общесоюзные. Доля народов славянской языковой группы снизилась с 77,1% в 1959 г. до 72,8% в 1979 г., а тюркоязычной группы, соответственно, возросла с 11,1% до 15,2%
Он предлагал конкретные меры: стимулировать рождаемость в регионах с низким приростом и ограничивать её в перенаселённых. Это воспринималось как рациональная демографическая политика. Сегодня подобные предложения вызвали бы шквал обвинений в "экстремизме", но сами факты от этого никуда не исчезают.
Что с того?
Британия шла к сегодняшнему положению многие десятилетия. Россия стоит у истоков того же пути. Но у нас есть преимущество: мы видим трагический финал Западной Европы и можем сделать выводы. Вопрос в том, сумеем ли мы поставить жёсткие рамки уже сейчас. Никаких уступок диаспорам! Ассоциации, фонды и культурные центры, работающие по этническому признаку, должны быть жёстко ограничены или запрещены.
За фасадом "культурных объединений" слишком часто скрываются структуры с логикой ОПГ, прикрывающиеся этничностью и религией. Их влияние распространяется не только на "рынки и стройки", но и на органы власти через коррупционные связи и подкуп чиновников. Каждая уступка таким структурам — это послабление не "культуре", а криминалу. Если Россия не хочет через поколение оказаться в ситуации "великого замещения", как Британия или Франция, институционализация диаспор должна быть остановлена.
Либо мы выстраиваем рамки сейчас, либо через двадцать лет обсуждать будет уже нечего.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: