DayTimeNews.RUВсё-таки никуда без истории. Когда сейчас ситуация сползает к крупному конфликту, сразу складываются параллели с Великой депрессией, которая целенаправленно готовилась с начала 1920-х годов. США не вступили в Лигу Наций, отказавшись ратифицировать Версаль, архитектором которого был президент Вудро Вильсон. Затем, в феврале 1920 года, за месяц до истечения его полномочий (раньше президенты у них менялись в марте), глава минфина, крупный банкир Эндрю Меллон собрал закрытое совещание с участием руководства ФРС, на котором было решено резко опустить ставку. Это спровоцировало бум. В феврале 2027 года Конгресс в законодательном порядке отменил 20-летнее ограничение полномочий ФРС, которые истекали бы в 1933 году. В феврале 1929 года Меллон провёл второе совещание, на которое приехала делегация из Лондона во главе с директором Банка Англии Монтегью Норманом; было принято решение ставку резко поднять. Это спровоцировало кризис. В том же 1929 году произошли ещё два важных события. Решение президента Герберта Гувера, поддержавшее планы олигархов столкнуть между собой Германию и СССР. И британское импортное эмбарго, перенаправившее в эти две страны американский экспорт.
Подготовку войны запускала экономика. Что сейчас? То же самое. Трамп приведён к власти, чтобы решить проблему госдолга. Поэтому и возня вокруг Канады и Гренландии. Хотят изменить территорию, устроить дефолт по долгу и поменять валюту. Но есть и второй вариант. Если это не получится, то «план Б», судя по всему, — запустить кризис, пролог войны. Сказано об этом у нас многократно; теперь, не упоминая, правда, войну, то же самое написал The Economist. Наступление кризиса объясняется сочетанием биржевого обвала, увеличением доходности Treasures и падением доллара. Утверждается, что Дональд Трамп хочет подчинить ФРС. Ключевая мысль:
…Экономисты предупреждали, что непомерные привилегии, делая заимствования дешёвыми, могут побудить Америку брать на себя слишком много долгов, тем самым делая долларовую финансовую систему хрупкой и уязвимой для краха. …Он может рухнуть, как это произошло с привязкой доллара к золоту в 1971 году, когда рухнула Бреттон-Вудская система фиксированных валютных курсов.
А вот уже наш официоз признаёт перспективу дефолта:
Взвинтив тарифы, Трамп попытался притормозить неизбежный дефолт американской экономики, но столкнулся с тем, что против тренда не попрёшь.
Под «трендом» подразумеваются интересы «хозяев денег». ФРС им нужна «независимой». То есть зависящей только от них. Получается что? Правильно! Или Трамп решает проблему долга, или, если нет, то долг списывается на войну. Причём, в вопросах урегулирования – тоже об этом писали – он ограничен. С одной стороны, этим выбором, а с другой, — интересами «глубинных» элит, которые не позволяют ему идти на уступки России. Трамп не может нам предложить ни отсутствия НАТО на Украине, ни пяти территорий, как их называет его переговорщик Стив Уиткофф, который только что опять назвал их главным вопросом. В окружении Трампа – две точки зрения. Уиткофф: с Россией нужно договариваться и идти на уступки. А вот Марко Рубио и Кит Келлог наоборот, требуют вводить санкции и на уступки не идти. Вторая линия смыкается с европейскими «ястребами» Киром Стармером и Эммануэлем Макроном, демократами и республиканцами-неоконами. Под неё эксплуатируют тему российских ударов по Кривому Рогу и Сумам. И эта линия – ещё раз! – предполагает «независимость» ФРС с помощью военного сценария. Вот это всё в сумме – западная «партия войны». Нынешние переговоры в Париже означают, что европейские элиты все вопросы в ходе серии встреч между собой выяснили и решили, что наступил этап подключения США. Трамп нужен Стармеру, Макрону, а теперь ещё и Фрицу Мерцу для того, чтобы прикрыть европейцам зад. Без него им страшно. Сами не тянут, а пасовать не хотят, вот и досаждают американскому лидеру.
О чём ещё они там, в Париже, говорят? В начале марта, на лондонском саммите «коалиции желающих» войти на Украину с «миротворческой» миссией, сразу после скандала в Белом доме между Трампом и Зеленским, было объявлено о разработке Великобританией, Францией и Украиной альтернативного американскому «мирного» плана. Стармер тогда назвал три составляющих: сильную позицию Киева, европейские гарантии безопасности и поддержку со стороны США. То есть: Украина отказывается обсуждать проблему территорий, ушедших в Россию, а на саму Украину с началом перемирия заводится миротворческий контингент. Причём, Зеленский, как помним, настаивал, чтобы это были боевые подразделения, размещённые на линии фронта. На нынешней встрече в Париже, по общему мнению, именно это и обсуждается. Стармер и Макрон вербуют Трампа против России. Почему он в эти игры играет? Что именно ему от нас нужно? Прежде всего, разрыв с Китаем. Поэтому Трамп не особо мешает играм Европы с Пекином, в надежде, что Москва на него обидится. Тщетно! Ещё ему нужна политическая поддержка по Ирану. Здесь Трамп хочет похоронить, заменив собой всю шестёрку посредников 2015 года по СВПД. Ещё Трампу нужна Арктика, в том числе военная составляющая, а также сокращение российского ядерного арсенала. Чтобы легче было противостоять Китаю. Иран и возмездное, строго мирное использование Северного морского пути из этого списка обсудить ещё можно; остальное – неприемлемо от и до. Получается взаимный тупик: Белый дом не может нам дать того, что нам нужно, а мы не станем поступаться своими интересами, чтобы удовлетворить его пожелания.
Это существенно повышает вероятность военного сценария. Но он требует многолетней и очень серьёзной подготовки. Запад за три года СВО от нас отстаёт, и только сейчас пытается вывести свой ВПК на проектную мощность. Это отставание он, однако, компенсирует перевесом в конвенциональных вооружениях и сетью военных баз. Мы эту его сильную сторону балансируем уточнённой по текущим обстоятельствам ядерной доктриной, обновлением на 95% триады СЯС, в отличие от 62% у США, а также поддержкой со стороны Китая, КНДР и Ирана. Спекуляций на эту тему много, но у нас всё в порядке и с чипами, и с промышленным оборудованием для ВПК, и с ракетно-артиллерийскими системами, и с боеприпасами. А это всё очень дорогого стоит по нынешней ситуации.
Чтобы подготовиться к крупному конфликту с Россией, Западу нужно время. Перестроить экономику на военные рельсы бизнес согласится только на условиях долгосрочных контрактов, а они упираются в концептуальные вещи: военные доктрины, обобщение опыта военных действий, планы боевого применения и пр. Поэтому всё у них свёрстано в расчёте на 2029-2030 годы. Получится ли? Сложный вопрос, есть и за, и против. С одной стороны, никуда не делись производственные мощности и передовые технологии, которые есть не только у США, но и в Европе. Пример с отставанием в начале СВО нашей дальнобойной артиллерии. Европейские элиты – марионеточные по отношению к «глубинному государству» и потому полностью управляемые. Отдельный вопрос – финансирование. Мы его в общих чертах раскрывали. После выигрыша выборов консерваторами из ХДС/ХСС Мерц провёл через Бундестаг конституционные изменения, снявшие запрет на государственные заимствования в военной сфере; сразу после этого он создал инфраструктурный фонд на 500 млрд евро (около 550 млрд долларов). Трамп же, развязав тарифные войны, спровоцировал внешних инвесторов на выход из Treasures в немецкие казначейские обязательства (об этом писал The Economist). Очень может быть, что это не случайно, как никто не опровергает и «цену вопроса» в упомянутые 500 млрд, которая вполне походит на эквивалент перекачки средств от США к Германии. И всего Европа, как помним, запланировала расходы на перевооружение в 800 млрд.
Получается что? Военные долги наращивать теперь можно. Есть, кстати, мысли, что их по мере распада ЕС обнулят дефолтом вместе с евро, как и доллар. Инвестиции перетекают из США в Европу. Военные бюджеты расширяются. Сохраняются за Европой и преимущества в совокупных ресурсах, которые можно быстро применить, а также в мобилизационном потенциале. Правда, тут нельзя забывать о соотношении количества и качества. С «пушечным мясом» у них могут возникнуть проблемы.
Но, главный, ключевой вопрос, если говорить о потенциальной агрессии Запада против нашей страны, — рубеж, с которого она может начаться. Если говорить прямо, то мы сейчас как раз заняты тем, что отодвигаем его на Запад, в то время, как противная сторона, напротив старается этот рубеж приблизить. Поэтому самый главный вопрос, своего рода «момент истины», который потому и обсуждается в Париже, — зайдут на Украину войска ЕС/НАТО или нет. Очень многое зависит от Трампа и его способности к здравому смыслу. Российская сторона жёсткими ударами по Кривому Рогу и Сумам продемонстрировала: как только западные военные на украинской территории появятся, по ним Россия нанесёт предельно мощный удар, и не один, не обращая внимания ни на принадлежность к НАТО, ни на 5-ю статью Вашингтонского договора, которая за пределы территории стран альянса не растягивается. Есть утечки, что в этом случае российская сторона может применить вооружения класса «Орешника» или «Осины», другого аналогичного комплекса, пока не апробированного в реальных боевых условиях.
Следует понимать: сегодня у нас есть ряд преимуществ, но они могут оказаться временными. Западу выгодно затягивать конфликт, так как он будет по-настоящему готов к нему только через несколько лет. Нам же «ковать железо» следует сейчас, ибо потом наши преимущества могут потерять в весе. Если на что их и можно сейчас обменять, то только на прочный мир на наших условиях раздела Украины на две части. Одну - входящую в состав России, другую - оставшийся «обрубок», который будет находиться в сфере нашего влияния, под нашим, а не НАТО, зонтиком безопасности. Запад, в свою очередь, эту нашу логику понимает и пытается нас продавить Трампом, а также Стармером и Макроном (даже шведы нашего посла в МИД вызывали). Отсюда и принципиальная линия водораздела: мы – за мир, Запад – за перемирие, а Зеленский – за войну, война для него - способ выживания. Поэтому нам нужно решать вопрос здесь и сейчас: дожимать, добивать и т.д., не откладывая противостояние на тот момент, когда они будут к нему готовы, и на наших рубежах в первом наступательном эшелоне встанут ВСУ, а во втором – силы НАТО. С Трампом разговаривать можно и нужно, но реальной вероятности остановки военных действий в 2025 году, по оценкам американских военных экспертов, – не более 20%. Главный для нас вопрос, перед которым всё остальное меркнет, ещё раз: на каком рубеже мы встретим нападение. Если этот рубеж отодвинуть максимально далеко – в Восточную Европу, нападения вообще может не последовать.
Поэтому что бы ни решили в Париже, России следует соглашаться только с решениями, которые отвечают нашим национальным интересам. Если такие предложат – нет вопросов. Но их скорее всего не предложат. Поэтому соглашаться не с чем. Надо использовать ситуацию на фронте, которая складывается в нашу пользу. Дмитрий Медведев, когда говорит о количестве гробов, которые пойдут в Европу в случае появления западного контингента, об этом и предупреждает. И Лондон с Парижем. И Вашингтон. Ждём-с.
ВЛАДИМИР ПАВЛЕНКО
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: