Странный мужик

В половине первого ночи в травмпункт вошел человек в странном состоянии. Он был невысок, упитан и в костюме с отливом. Его голова по самые плечи была погружена в ведерный чугунок. Чугунок был новым. Синтетический пион на лацкане светился свадебным настроением. Человека с трагическим видом сопровождала женщина в белом. С её похожей на Везувий в момент извержения прически свисала фальшивая фата. Судя по рисунку ткани, из которой она была сделана, это был её не первый крепкий брак.

Из кабинета доктора Габриадзе по имени Вахтанг Георгиевич вышла женщина. Она сообщила, что доктор волшебник. И послала гипсом в кабинет воздушный поцелуй. Доктор Габриадзе сопроводил её уход фразой «будь здорова, дорогая». Его акцент нарисовал дымную виноградную гроздь и горным эхом прокатился по коридорам травмпункта. Где-то в районе рентгенологии коротко спел мужской хор и снова стало тихо.

И тут зашел человек в чугунке и женщина с фатой.

Доктор Вахтанг Георгиевич встал и сообщил, что хочет поднять бокал этого прекрасного красного вина. Но потом вдруг перебил себя и сказал:
- Имедия моквдеби  (надейся не умереть), па привычке, прошу прощения, - делая ударение на «а».
Рев молодой мешал правильной постановке диагноза. Доктор Вахтанг Георгиевич выставил её за дверь. Посадил больного на стул и измерил давление. Столько у Вахтанга Георгиевича было в молодые годы. Поставил градусник. Тридцать шесть и шесть. Задумался о колоноскопии.
- В день свадьбы – нет! – и сделал жест рукой, каким смахивают посуду со стола. – Дорогой, тебе бывает так тревожно, что прям мама звать хочется?

Больной ответил, что, конечно, бывает. Взгрустнется иногда. Мама есть мама.

Доктор Вахтанг Георгиевич прошелся по кабинету. На ветрянку не похоже. Аппендицит тоже исключался. Так бы больной кричал и сгибался, даже смотреть страшно.

Вообще, эта пара напоминала доктору Габриадзе какую-то зеленую историю с запертой в башне принцессой. Он только не мог вспомнить, какую. Ответ больного на вопрос где болит, не подвинул доктора Габриадзе ни на шаг. Постучав ручкой по чугунку, уточнил: «А так?». И всё равно не болело. Доктор Вахтанг Георгиевич спросил, были ли в последнее время травмы у больного. Тот ответил: нет. А год назад? Нет. А два года назад? Нет. А пять лет назад? Нет. А десять? Да.

- Авоэ (возглас восхищения. «Ух, ты», «ни фига себе»), какие?!
- Языком к трубе примерз.
- Труба была металлическая?
- Нет, мэгобари (друг), железная. 
Мы так долго тебя лечить будем, подумал доктор Габриадзе.
– Прости, дорогой, возраста не вижу. Тебе сейчас сколько?
- Пятьдесят один.
- Вай ме, дмбо (чтоб меня, тупой)! Приезжай в Батуми, братом будешь, жена сестрой будет, чахохбили приготовлю – пальчики оближешь, а кал у тебя какого цвета?

Больной сказал, что плохо разбирается в цветовой гамме. Но ни разу не испугался. Значит, нормального.
- Зачем так говорить, дорогой, ты не врач. А вот ты, когда покушаешь, нет такого, чтобы, как бы это сказать, немножко тошнило туда-сюда?
Больной не сдавался. Доктор Габриадзе запустил женщину.
- Как у вас с любовью?
- Люблю его, прям не могу.
- Э, дорогая, давай прямо говорить, как брат с сестрой. Любишь или не можешь?
- Прям так люблю, что не могу.
- Сейчас напишу, купишь в аптеке и будешь два раза в день спину себе мазать, - и доктор Вахтанг Георгиевич достал бланк.
- Вай ме, поможет?
- По секрету скажу: будете говорить в постели – да когда уже этот медовый месяц кончится? А потом подумаете и скажете – хорошую мазь доктор дал, не пойдем никуда.
Поставив печать, доктор Вахтанг Георгиевич взял женщину с фатой под руку. Отвел в сторону.
- Теперь о деталях. Это, короче, меня вообще не касается. Но свадьбу нужно так делать, чтобы жениху за столом еды тоже хватало.

Невеста заливала слезами висящий на стене постер, на котором была изображена простата размером с лошадиную голову. Вспоминала какого-то нетрезвого тамаду. Который сначала организовал её похищение, а потом надел на любимого этот котел и сунул в руку картонный меч. Она так и не поняла, зачем.

- Приведите этот тамада ко мне, я ему кое-что кое-куда переставлю. Чтобы ему как в туалет идти, так шляпа снимать.

Стукнувшись чугунком о косяк, человек вышел из кабинета. Женщина в фате прикрыла дверь.

Доктор Габриадзе отхлебнул из стакана чаю и медленно закрыл глаза. Где-то там, далеко в горах, маленький мальчик с палкой вел овец по склону покрытой кизильником горы. В небесах душераздирающе верещал сокол. А в небольшой сакле старушка-мать взбивала в бурдюке кислое козье молоко. Скоро она закопает его в землю и разожжет над ним костер. И родится сыр, от которого хочется петь.

©️  Вячеслав Денисов