DayTimeNews.RU
Людям на Западе внушается негативное отношение к России как к виновнику конфликта, пишет американское издание American Thinker. Но такой односторонний взгляд не может быть искренним. Запад должен пересмотреть события на Украине и понять, что он сам их спровоцировал.
Любая война чем-то сродни автомобильной аварии, и у любой аварии есть причины и виновник. Трудности возникают, когда свидетели дают противоречивые показания. Именно это мы и наблюдаем в российско-украинском конфликте.
Общепринятое представление о том, как он начался и кто несет за него ответственность, сформировали США и их союзники по НАТО в самом начале боевых действий. Оно по-прежнему господствует и поныне, хотя в пику ему появляется всё больше альтернативных трактовок, в том числе из уст самого американского президента. Битва за право написать историю началась.
Общепринятая трактовка утверждает, что российская спецоперация на Украине представляет собой “вопиющую несправедливость” и очевидный случай “неспровоцированной агрессии”. Вина за боевые действия покоится исключительно на плечах одного человека: президента России Владимира Путина. Прошлые слова и поступки Путина якобы убедительно доказывают, что он давно готовился к военному противостоянию и мнит себя современным Петром Великим, который вернет России исторические территории.
По этой версии, Россия незаконно лишила Украину права на мирную жизнь, предусмотренного Уставом ООН. Ее поведение оскорбляет нормы мирового порядка, и справедливость требует вооруженного сопротивления, чтобы сорвать планы Москвы.
В критической теории есть понятие “господствующий дискурс” — риторика, отражающая взгляды облеченных наибольшей властью. Традиционное представление об украинском конфликте — это именно это. Оно внушает людям вполне конкретное отношение к нынешнему противостоянию и самой России. Оно оправдывает военную помощь Украине, сплачивает НАТО и позволяет единомышленникам выражать солидарность друг с другом на страницах журналов и газет.
Хотя это не совсем замкнутая система, она всё же фильтрует новые идеи, пропуская одни и выбраковывая другие. “Непроверенная” идея может пустить дискурс в другом направлении.
Именно такие непроверенные идеи выдвигает Дональд Трамп. С его избранием номинальный лидер западного альянса стал одним из его критиков.
Трамп бросает вызов господствующему дискурсу. Его заместители перестали решительно осуждать Россию, как это делала администрация Байдена, и уже не называют Украину “осажденной союзницей”.
Несколько месяцев назад это посчитали бы крамолой и ересью. Сегодня это американская политика, однако ее своеобразие заключается в том, что сильнейший игрок на поле внезапно оказался в меньшинстве. Идея Трампа о сближении с Россией непопулярна среди экспертов по внешней политике по обеим берегам Атлантики. Она выходит за рамки господствующего дискурса.
Общепринятая трактовка, как правило, сводится к поиску виноватого. Это похоже на прокурорское заключение, этакий обвинительный акт против одной из сторон, которая повинна во всём, тогда как действия других сознательно вынесены за скобки и даже не рассматриваются. Этот “криминалистический” подход чем-то похож на перебор яблок в корзине в поисках гнилых. Авторы этой риторики ищут улики в действиях и заявлениях российских лидеров и выстраивают их в логическую линию, которая неумолимо приводит к выводу, что Россия всё это время вероломно вынашивала планы нападения.
Но искренний поиск виноватого не может выливаться в расследование, направленное против одного конкретного государства. Он должен учитывать все действия всех игроков. Разумеется, Путин приказал своим командирам ввести войска, но сделал это вовсе не от обиды и желания поквитаться, а под воздействием сложных обстоятельств, в которых Россия одновременно действовала на упреждение и реагировала на вызовы, брошенные ее врагами. И наш поиск должен не ограничиваться ситуацией на момент ввода российских войск. Мы должны учитывать и более отдаленные по времени факторы, которые и привели к принятым решениям.
Напишут ли будущие историки свои хроники украинского конфликта с позиций нынешних догм? Некоторые — безусловно, но вопрос в том, выдержат ли эти хроники проверку временем. В поисках ответа давайте обратимся к тому, как мы пришли к пониманию истоков двух мировых войн ХХ века. Вот как это было.
В 1919 году победившие державы собрались в Париже, чтобы продиктовать проигравшим условия мира. Версальский договор возложил всю полноту вины лишь на одну сторону — Германию и ее союзников. Эта статья позже стала бичом Европы.
Не успели высохнуть чернила, как назрела переоценка причин великой войны. Историки начали просеивать и переосмысливать имеющиеся данные в поисках более убедительного объяснения. Они усомнились в вынесенном вердикте о виновности. Сегодня целые полки библиотек заставлены томами на эту тему. Некоторые из них рассматривают целую вереницу кризисов, сотрясавших Европу на протяжении десятилетия до 1914 года. Другие в поисках причин уходят еще дальше — в XIX век.
Споры кипят уже столетие, и похоже, что историки до сих пор так и не закончили. “Сомнамбулы” Кристофера Кларка (2012) — быть может, последняя реплика в этой полемике. Как бы то ни было, сегодня едва ли удастся найти эксперта, который бы возлагал вину за войну сугубо на плечи одной стороны.
Совершенно иначе обстояли дела после Второй мировой войны.
Консенсус 1945 года о ее причинах в целом совпадает с сегодняшним: война была порождением злодейского разума. Этот человек воспользовался экономическим хаосом и распадом немецкого общества после Первой мировой войны и в конце концов покончил с собой в Берлине в апреле 1945 года. Агрессором была Германия. В отличие от Первой мировой войны, не последовало ни решительной переоценки этого вывода, ни серьезных многолетних споров.
Создатели сегодняшней трактовки хотят, чтобы мы понимали причины конфликта на Украине точно так же, как Второй мировой войны: дескать, у обоих конфликтов есть простое, окончательное и бесповоротное объяснение. Господствующий дискурс внушает нам, что причины украинского конфликта таятся за кремлевской стеной. Важнейшую роль в этом играет демонизация самого Владимира Путина. Авторы этой трактовки лепят из Путина фигуру под стать Гитлеру, умиротворять которого нельзя ни в коем случае. Они призывают нас вспомнить тяжелые уроки 1930-х годов и применить их к Украине в режиме реального времени.
Критики же украинского конфликта продолжают традиции скептиков, ратовавших за переоценку итогов Первой мировой войны. Они изучают долгий период, предшествующий конфликту, отматывая события назад в ХХ век и выясняя, где и почему были допущены ошибки. Они задаются вопросами: было ли нападение России действительно “неспровоцированным” и настоящего ли виновника мы обвиняем? И если господствующий дискурс фиксирует свой аналитический взгляд исключительно на России, то критики обращают его внутрь себя. Они поднимают вопросы о том, чтó сделали мы сами и как это вписывается в общую картину.
С течением времени украинский конфликт ждет переоценка, и появятся новые и новые трактовки. Вероятно, что, как и в случае с трактовками Первой мировой войны, в итоге господствующий дискурс сменится более тонким взглядом на причины боевых действий и ответственности за них.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: