«Культ зверя и славянские оборотни». Эксклюзивный отрывок из книги на MAXIM

Домовые, банники, кикиморы и прочие потусторонние сущности из мира наших предков.

Домовой, овинник, банник: многоликий мир потусторонних сущностей

Стопар — домовой-дух болгар — хотя и мог принимать разный вид, но любимым у него был именно образ змеи. Немаловажную роль в появлении историй о домовой-змее играли поверья о хтонической природе этих пресмыкающихся, то есть о связи змей с подземным и потусторонним миром. Нередко домовую-змею считали воплощением души предка. Поэтому она покровительствовала дому, оберегала скотину и даже пчел, если они были в хозяйстве.

Так как чаще всего воплощением домового-духа считали ужа, то во многих местах расселения славян существовал запрет убивать этих безобидных змей. Считалось, что даже случайное убийство ужа на территории дома и двора может повлечь смерть кого-то из членов семьи.

Чтобы подчеркнуть сверхъестественный характер домовой-змеи, указывалось что-то необычное в ее облике — например, две головы, камень в ней или странный цвет. Так, в одной из быличек «очевидец» рассказывает: «Однажды вышел, а под мостом красная змия, так и увивается. А это дворовой. Так она толстая, красная».

Этим обличья домового не ограничиваются. Он, судя по рассказам, мог перекинуться в самых разных животных: в собаку, зайца, теленка, даже в медведя — правда, с человеческими головой и ступнями ног. Образ медведя тоже, видимо, очень архаичный и связан с загробным миром и культом предков.

Домовой. Худ. Иван Билибин

, фото:

Fine Art Images / Legion Media

Мог домовой-дух превратиться и в какой-то неодушевленный предмет — например, в мешок с мукой, кадушку, копешку сена и т. д. В XIX–XX веках более образованные люди пытались как-то объяснить все эти поверья, которые тоже считали правдивыми. Чаще всего такие «рациональные» объяснения сводились к предположению о том, что домовой может наводить морок, вот человеку вместо его истинного обличья и чудится, мнится то кошка, то змея, то пустая бочка. Но вера именно в оборотничество все же была сильнее. И это касалось не только домового, но и других сверхъестественных сущностей, обитавших на территории подворья или усадьбы. Не менее искусен в оборотничестве был банник.

Баня (байна, мовница) в жизни славян, особенно восточных, играла важную роль и была поистине культовым местом. В ней не только мылись, но и лечились, рожали детей, снимали порчу, делали любовные привороты и гадали. Но отношение к этому месту было противоречивым. С одной стороны, оздоровительная и очищающая сила бани не подвергалась сомнению, а с другой стороны, это место повсеместно считалось нечистым. Не в смысле — грязным, а связанным с нечистой силой, которая, по поверьям, водилась в бане. Потому здесь и проводили колдовские ритуалы, ворожили, творили заклинания. Перед походом в баню рекомендовалось даже нательный крестик снимать, чтобы не разгневать банную нечисть, в первую очередь банника (баенника), самого хозяина бани, ее духа-хранителя. В женском варианте его называли банной бабушкой или обдерихой.

Образ банника еще более архаичен, чем образ домового-духа, о чем свидетельствуют зооморфные черты: шерсть на голом теле, длинные когти, иногда птичьи лапы или хвост. И, конечно, банник был оборотнем, как и вся славянская нечисть, поэтому нельзя сказать наверняка, как он выглядел.

Банник. Худ. Иван Билибин

, фото:

Fine Art Images / Legion Media

Традиционно описывают этого духа как голого старика с длинной бородой. Но так же, как и домовой, банник часто появлялся в образе черной (реже белой) кошки и змеи.

Эта змея, по поверьям, обладала чудодейственной силой, особенно ее слюна, которая несет особую магическую или жизненную энергию. Чтобы получить волшебную силу от банной змеи, нужно ее поцеловать. Что это за сила, рассказывали по-разному: кто-то говорил о богатырском здоровье и физической мощи, а кто-то — о всеведении или знании кладов. В быличке, записанной в начале XX века историком М. И. Смирновым, рассказывается: «Увидишь ты в байне змею, поцелуй ее — половину узнаешь. Слюну у ней возьмешь — все узнаешь. Увидел мужик змею, испугался и отказался от слов. Так змея такой шип устроила, что еле он ее в каменку загнал».

Реже встречаются былички, в которых банник предстает в образе собаки. «Мы с Шурой… пришли раз в байну… а черная собачка, така ма-аленька, выбежала тут. У нас собаки-то взрослые были, а тут такое — дворянка зовется… „Ой, тут собака разве была бы? — говорит бабушка. — Не собака, а хозяин, наверно, был, баенный хозяин“».

В бывальщинах севера и центра России банника иногда описывают как страшное, мохнатое, непонятное существо, хотя признаки кошки у него все же оставались. Например, банник мог погладить моющегося мягкой пушистой лапой, а мог и когти выпустить и даже кожу содрать, если человек ему чем-то не угодил или банные правила нарушил — например, крест забыл снять, или начал торопить того, кто с ним в баню пришел, либо ночью вымыться решил.

Во Владимирской губернии тоже рассказывали о мохнатых лапах банника, с этим связан интересный обряд гадания.

В Святки ночью девушки шли в баню гадать «на жениха» и по очереди выставляли из двери бани обнаженные части тела. Считалось, если банник погладит мохнатой лапой, то жених будет богатый, если холодной и шершавой — то бедный, а уж если когтями царапнет, то, значит, суждено за злого мужа пойти. Ну а коли не дождется девица никакого знака, значит, в следующем году замужем ей не быть.

Кроме живых существ банник мог обернуться любым предметом, так или иначе связанным с баней, чаще всего веником или головней. А мог превратиться в камень из печки-каменки. Вот сидит на полкé голый старик с зеленой бородой. А мигнешь раз — и уже просто камень-голыш из каменки.

Разные обличья умел принимать и другой домашний дух-хозяин — овинник (подовинник, овинный дед). В его ведении были хозяйственные постройки (овин, рига), где сушили зерно перед обмолотом. Учитывая, что в период сбора урожая в овине разжигали огонь в специальной яме, овинник предположительно был древним духом огня. Об этом свидетельствуют и разнообразные обряды принесения жертв в овине, и ритуалы лечебной магии, которые проводили там же.

Овинник. Худ. Иван Билибин

, фото:

Fine Art Images / Legion Media

Да и древние источники тоже подтверждают особый статус этого духа. Сохранились сведения, что ежегодно перед началом обмолота овиннику резали черного петуха, а в христианские времена кропили яму, где горел огонь, не только жертвенной кровью, но и святой водой. О том, что в овине совершались древние языческие обряды поклонения огню, еще в конце XI века упоминал некий Христолюбец, отмечавший, что язычники «молятся под овином огневи…».

Однако при всем опасливом и уважительном отношении к овиннику историй про него сохранилось значительно меньше, чем про домового и банника. Рассказывают, что обитал этот дух под овином, то есть в самой яме, где поддерживали огонь, сушивший зерно. Поэтому любой облик овинника нес на себе признаки огненной стихии.

Чаще всего он мог показаться высоким человеком с волосами, курящимися темным дымом. Иногда у этого существа были еще рога, мохнатая шерсть и длинный хвост. Эти детали, скорее всего, отражают христианские представления о нечистом духе — черте. Но овинник мог принять облик кого-то из членов семьи, чаще умершего, и в человеческом виде, судя по поверьям, нередко помогал крестьянам в работе на риге или на гумне. Однако хозяина овина добрым духом тоже назвать нельзя, он мог жестоко наказать человека за неуважение, за работу в праздник или по ночам — кинуть горящей головней, столкнуть в яму с огнем или вообще спалить овин.

У овинника был и зооморфный облик: он мог обернуться огромным черным котом с горящими огнем глазами. То есть и у этого домашнего духа излюбленным образом был кот. Видимо, это связано с тем, что люди верили в потустороннюю сущность кошек, поэтому и наделяли их обликом разнообразную «домашнюю» нечисть. Да и как не верить в «кошачью магию», в то, что кошки связаны со сверхъестественными силами? Эти домашние питомцы живут и «ходят сами по себе», ступая мягкими лапами, неожиданно появляются словно из ниоткуда, сверкнут в темноте желтыми глазищами и снова исчезнут, как и не было их.

Домовой или овинник в зооморфном облике могли обернуться большим котом.

Реже встречаются рассказы о превращении овинника в черную собаку или даже в медведя, хотя в последнем случае рассказчик обычно оговаривается, что почудился кто-то, «как медведь большой и лохматый». Рядом с человеком, в том же доме или на подворье, обитала и другая, чаще вредоносная, нечисть — например, кикиморы, злыдни, шуликуны, ичетики (духи мертворожденных младенцев). Однако, что интересно, в отличие от духов-хранителей, все эти разнообразные бесы и бесенята не отличались способностью к оборотничеству.

Разве только о кикиморе изредка рассказывают, что она способна насылать разный морок и видения, и тогда в избе начинают казаться, чудиться, блазиться всякие животные: то поросенок по горнице бегает, то теленок, то собака. Но это именно видения, морок, в быличках редко говорится о превращении самой кикиморы. А если о таких случаях и рассказывают, то отмечают человеческий облик этой нечисти, которая может показаться соседкой или нищенкой.

Злыдни, олицетворяющие неприятности, преследующие человека, хоть и описываются по-разному, но оборотнями не считались. Так же как и святочная нечисть, которую чаще всего называли шуликунами, шеликунами или святочницами.

Не исключено, что такая «дискриминация» вредоносной нечисти была связана с оценкой дара оборотничества как почетной, в целом положительной способности, свойственной сильному существу, владеющему магией. И всякие мелкие, хотя и вредные, бесы этой способности были недостойны. Вот и среди природных духов способность превращаться в разных существ в большей степени была присуща наиболее почитаемому персонажу низшей славянской мифологии — лешему.

И он в искусстве превращения превосходил даже домовых и банников.