Сабина Пантус рассказала о борьбе с раком и возможном возвращении на ТВ

Сабина Пантус — известная телеведущая, профайлер и психолог. Многие помнят ее по программе «На самом деле», которая выходила на Первом канале. Однако в 2022 году шоу закрыли, а Сабина пропала с телеэкранов. Позже она объявила о болезни — рак миндалин третьей стадии.

Несмотря на недуг, телеведущая решила открыто бороться с болезнью, о чем регулярно рассказывает в своих соцсетях. «Страсти» поговорили с профайлером о том, как справляться с хейтерами и почему жалость — не самый лучший способ приободрить болеющего человека.

Сабина, помните ли вы тот день, когда вам поставили диагноз? Какие эмоции испытывали, какие мысли посещали вас в тот момент?

Такие мысли… Паника. Вопрос: «За что? Зачем?» Я была на работе, когда получила результаты анализов. Да, этот день я хорошо помню. Конечно, я была в глубочайшем шоке и растерянности. Не знала, что делать. Естественно, были и слёзы, и грусть, и страх.

А через какое время вы приняли решение отбросить эмоции и начать действовать?

Пока я плакала, сразу писала врачу, искала, куда мне обращаться, что делать дальше. Уже записывалась к специалистам, договаривалась, что приеду. У меня моментально появилось понимание: нужно действовать. Когда я проходила обследование и сдавала гистологию, меня осматривал онколог. Он мельком посмотрел моё горло. И когда я позвонила, чтобы узнать, подтвердился ли диагноз, он сказал: «Не теряйте времени. Его у вас нет. Чем быстрее вы начнёте лечение, тем больше шансов выжить». Он же дал мне контакты врача, и я буквально в тот же вечер с ним созвонилась. Мы договорились встретиться через день. То есть, грубо говоря, во вторник я узнала диагноз, а в четверг уже была в больнице.

Предоставлено героем публикации

В какой момент вы решили рассказать подписчикам о своём диагнозе?

Это произошло уже позже, когда я лежала в больнице — примерно через месяц после того, как узнала о заболевании. У меня были долгие сомнения: говорить об этом или нет. Но я поняла — либо полностью исчезнуть и замкнуться, что очень тяжело, либо, наоборот, не бояться и открыто показать всё. В итоге я получила море поддержки — огромное количество сообщений, пожеланий, добрых и ободряющих слов. Начали появляться публикации в разных источниках. Поддержки было так много! Хейта — единицы комментариев на фоне тысяч позитивных. Это было невероятно.

Говоря о поддержке. Вы ведь работали с известными людьми на телевидении. Кто-то из них откликнулся в этот сложный период?

Я не так много работала с ними напрямую, но те, с кем мы были знакомы лично, практически все поддержали. Особенно коллеги с Первого канала. И словами, и материально — они большие молодцы. Ребята, с которыми я работала, Роман Устюжанин и Тимур Еремеев, всегда были рядом. Конечно, не 24/7, но мы регулярно общались, встречались. Руководство канала тоже отнеслось с пониманием. Хотя на тот момент программа уже была закрыта, и я не работала на Первом. Занималась тренингами, полиграфом, корпоративным обучением — но уже вне телеканала.

Предоставлено героем публикации

Расскажите, как вы себя чувствуете сейчас? Вы прошли через многое — курсы химиотерапии, операции.

Сейчас я нахожусь под наблюдением. Последний, пятый курс химиотерапии был в январе. По результатам ПЭТ, который я делала в середине апреля, всё чисто: метастаз нет, опухоли нет. Так что — гуляем! Всё прошло очень быстро — за каких-то 5 месяцев. Это отличный результат, учитывая, что случай был не самый простой. Но всё шло очень оперативно, и благодаря моей настойчивости, и большому профессионализму врачей, нам удалось многое. Огромная благодарность моему доктору Решетову Игорю Владимировичу и врачам больницы им. Сеченова! Мы делали операции почти подряд — две в течение трёх недель. Первая, потом через 2,5 недели — вторая. И буквально через пару недель после неё я уже пришла и сказала: «Давайте химию, давайте успеем до Нового года две сделать!» Так что я была очень решительной в этом плане.

Поговорим о проекте «Оголенная», которым вы занимались. Как пришла идея его создать?

Самый основной хейт пришёлся именно на тему: «Зачем ты показываешь эту лысину? Надень шапку, кепку, парик!» А я не хотела ничего надевать. Вот моя голова — и сейчас у меня нет ничего другого. Я поняла, что моя лысина — отражение их эмоций. Это их страхи, их тревоги. Они смотрят — и им страшно. Им не хочется видеть больных, не хочется видеть последствия лечения, потому что это напоминает: никто не застрахован. Ещё вчера ты — здорова, с красивыми волосами, а сегодня — бледная, лысая, после операций.

И вот это стремление общества убрать, «спрятать» таких людей, будто бы нас не существует, подтолкнуло меня. Я захотела показать: лысая женщина тоже может быть красивой. Девочкам, проходящим лечение, важно чувствовать себя принятыми. Хотелось, чтобы они хоть немного отвлеклись от своего дня сурка — больница, капельницы, кровати.

Мы вместе с подругой и душой проекта Лилей собрали команду — фотографов, стилистов, визажистов. Объявили о наборе участниц — и за полдня записалось 15 человек. Пришлось притормозить: понимала, что просто физически не вытяну такой объём. Это был январь, я только что прошла пятый курс химии и едва передвигалась. В итоге участвовали 10 девушек — кто-то не смог по состоянию здоровья, кто-то был в больнице. Но те, кто мог хотя бы чуть-чуть — пришли. На морально-волевых.

Предоставлено героем публикации

Я видел под проектом много комментариев от людей, которые тоже столкнулись с онкологией. Есть ли какая-то история, которая особенно запомнилась?

Знаете, каждая история — уникальна. С некоторыми подписчицами мы даже встречались, общались. Все они — про борьбу, про преодоление, про трансформацию. Но особенно зацепила смерть одной из участниц проекта — Маши. Она была самая спокойная, уверенная. Проходила лечение без серьёзных побочных эффектов. Казалось, что всё идёт по плану. А потом — за пять дней сгорела от сепсиса. Это очень сильно потрясло.

Может, вы планируете продолжить этот проект?

Да. Проект будет продолжаться. И он уже не только для лысых девочек. Страдают все, не только те, кто потерял волосы. Просто у лысых это видно, а у других — нет. Хочу расширить проект и за пределы онкологии — например, включить людей с алопецией, с протезами. Ведь сейчас на фоне СВО огромное количество людей учатся жить без рук, без ног. И обществу, скажем так, достаточно тяжело смотреть на них. А мы должны научиться принимать — и себя, и других.

Вы затронули тему хейта, с которым хоть чуть-чуть, но столкнулись. Но ведь многие, кто рассказывает о диагнозе публично, даже среди друзей или родных сталкиваются с критикой, как бы вы посоветовали реагировать вот на это, на это? Как с этим справляться?

Игнорировать. Не реагировать. Понимаете, адекватный, психически здоровый человек не будет оскорблять человека, который борется за жизнь. Если критика конструктивная — можно вступить в диалог. Но если пишут что-то вроде: «Зачем такое показывать?» — я отвечаю спокойно: «Чтобы не было таких вопросов. Потому что это реальность, в которой мы живём.

Если вопросы задают неадекватные, нет смысла ввязываться в споры. «Если нужно объяснять, то не нужно объяснять». Вот и все. Пустая трата времени.

Предоставлено героем публикации

А как насчёт жалости? Ведь многие начинают сочувствовать, опекать. Насколько такая реакция уместна?

Мы не хотим жалости. Она нам не нужна. Мы не хотим, чтобы на нас смотрели как на умирающих. Это не приободряет. Больному человеку тяжело постоянно ощущать себя «больным». Лучше просто быть рядом, провести время, спросить, чем можно помочь. Сказать: «Я рядом. Если нужна помощь — обращайся.» Можно признаться: «Я переживаю, не знаю, как поддержать. Подскажи, что для тебя сейчас важно.» А если человек просит не вмешиваться — надо это уважать.

После съемок проекта сейчас у вас творческая пауза. Какие планы на будущее?

Я сейчас хочу записать поддерживающие подкасты или ролики для формата YouTube и запрещенной соцсети. Хочу сделать проект по управлению собственными эмоциями, потому что это основная составляющая для качественной и продуктивной жизни. И неважно, болеешь ты, выздоравливаешь или живёшь просто в обычном мире. Плюс по моей основной деятельности, меня просят, чтобы я сделала курсы по профайлингу и полиграфу. Ну и пока хватит.

На телевидение не планируете возвращаться?

Я этого не исключаю, если у меня будут какие-то интересные предложения, интересные проекты, почему бы нет? Сил достаточно. Энергия есть. Работать умею.

Наш сайт называется страсти. А что такое страсть для вас?

Страсть — это эмоции. Это энергия. Это обмен этой энергией. В работе, в жизни — неважно. Это огонь, который движет нами. Главное — чтобы он был взаимным.