Джазующие под дождем

Джаз с ароматом липы и мокрого асфальта

Фестиваль недаром решили проводить летом: площадки под открытым небом, музыка на свежем воздухе — кайф невероятный. Но «летний дождь начался сегодня рано» — едва здесь стартовал концерт, гостям пришлось принять холодный бодрящий душ. Все, кто пытался насладиться Женей Любич, открывавшей программу того дня, спрятались под зонты или разбежались с танцпола в надежде, что густые кроны деревьев хоть как-то защитят…Это ж насколько надо обожать джаз, чтобы в холодный, хоть и летний, дождливый и промозглый день не просто прийти на фестиваль на улице, но еще и привести с собой детей (а некоторые семьи были даже с колясками!), и народ не испугался.

Все зажигали, словно у природы действительно нет плохой погоды. Впрочем, на сцене творилось такое, что мерзнуть и мокнуть было некогда. И нет, не потому что в одном из главных хитов Жени Любич есть строки с тонким намеком на толстые обстоятельства: «I’m just a simple Russian girl, I’ve got vodka in my blood» («Я простая русская девочка, у меня в крови есть водка»).

Нас увезли из Москвы в солнечные страны. Жару дали Хуан Орландис с Кубы и Данил Прокопьев. Кубинец — яркий мультиинструменталист. Из экзотики для нас звучали интерпретации музыки Карибского бассейна. Эстафетную палочку подхватили ребята из трио Риада Маммадова — парень из Баку, работает в жанре джаз-мугам (один из жанров традиционной азербайджанской музыки), сочетает восточные лады с джазовыми ритмами. Своим ушам и глазам было сложно поверить, когда зазвучало соло саксофона. Казалось, что звучит азербайджанский традиционный инструмент балабан с его певучим, жалостливым «пением». Но это был саксофон.

Игорь Бутман. Пресс-служба Московского джазового фестиваля

Публика ждала выхода хедлайнеров вечера — Московского джазового оркестра с Игорем Бутманом во главе и знаменитого баса Ильдара Абдразакова. Но во время перерыва перед финальным рывком снова полил дождь. Синоптики, как всегда, наврали. Правильно было бы не просто пообещать дождь, а сказать так: облачно, возможны осадки в виде джазовых импровизаций. Публика на сей раз не разбегалась по укромным уголкам — все заняли самые выгодные места на танцполе, поближе к сцене. Но когда небо снова решило нас взбодрить ледяным «душем», все пооткрывали зонтики. Благо дождик решил долго нас не мучить и завершился. Правда, народ из «партера» зонтики прятать не спешил, закрывая обзор на сцену. Сзади послышались шутливые возгласы: «Постучите им по зонтику!», «Команда зонты собрать — два!». На сцену вышел Бутман, как всегда начавший с хорошей шутки: «Сегодня мы проверили промокаемость наших зрителей: не промокают». И не поспоришь.

Было понятно, что финал вечера будет соткан из шлягеров — народ и уставший, и подмерзший. Задача перед артистами стояла непростая: стать для публики огнем. И понеслось: под небольшую морось зазвучали обожаемые с детства строки «Серенады трубадура». Вокруг мокрота, а у нас «Луч солнца золотого…» — пели всем танцполом. И кстати, на «солнце взошло» зрители подняли над головами телефоны с зажженными фонариками.

В череде хитов — «Я шагаю по Москве», «Трус не играет в хоккей», «Песня Бременских музыкантов», «Bésame mucho», «Песенка о капитане». Помимо зажигательных тем была и лирика — «Синяя вечность», «Очи черные»… Финал был впечатляющий: в джазовой обработке прозвучала «Вдоль по Питерской», затем песенка про Буратино, которая зазвучала чуть-чуть иначе. На вопрос «Скажите, как его зовут?» ответ тоже начинался с «Бу», но продолжение было «тман».

Ильдар Абдразаков и Игорь Бутман. Пресс-служба Московского джазового фестиваля

«Свифт, но не тот, который отключили»

Настоящим чудом и большим подарком стал приезд американской джазовой певицы Вероники Свифт. Ее имя уже давно гремит в джазовых кругах всего мира, но в Россию вокалистка приехала впервые. И надо сказать, что публика ее, видимо, очень ждала — как иначе объяснить тот теплейший прием, который ей обеспечили в столице? Исполнительница с редкой энергетикой — для всех полутора тысяч зрителей певица тут же стала, как говорится, «своей в доску», такой близкой и родной, словно мы давно знакомы, но в то же время для всех нас это было первое свидание.

Объявляя солистку, Игорь Бутман как всегда пошутил: «Свифт, но не тот, который нам отключили». Внешне похожая на Твигги, Вероника выплыла на сцену, как русалочка. Причем это было отражено и в изящной походке певицы, и в ее прическе, и в наряде — укладка с эффектом мокрых волос и платье-русалка с золотыми переливающимися пайетками сверху и сиреневым атласным низом.

Зал удивлялся молодой певице, которой целой сцены филармонии, казалось, было мало. Ей в пору собирать многотысячные залы, иначе стены треснут от ее бешеной энергетики и сильного вокала. От этого особенно контрастно выглядели ее трогательные эмоциональные реакции на зрительское внимание. Еще задолго до финала одна из зрительниц преподнесла Веронике букет цветов, и певица чуть не расплакалась: «У меня никогда такого не было». И правда, дарить артистам цветы — это наша традиция. Даже наши музыканты отмечают, что во время гастролей за рубежом если им кто-то и дарит цветы, то это всегда зрители и слушатели русского происхождения. Эта же нежная девушка, оказывается, неплохая трубачка. Перед одной из песен она подошла к оркестрантам, одолжила трубу и сама дала джазу на медном духовом.

Перед началом второго отделения Бутман вдруг, сам того не планируя, начал игру с залом «Эпитеты для Вероники». Объявляя певицу, саксофонист начал накидывать: «Красивая…», как вдруг зал, уже успевший впечатлиться американской «русалочкой», подхватил: «Шикарная, неповторимая, яркая…»

Ильдар Абдразаков. Пресс-служба Московского джазового фестиваля

Сочетание «несочетаемого»

Экспериментов с джазовыми обработками классической музыки во всем мире огромное количество. Большинство из них можно хладнокровно отправить в печь на растопку — пошло и бездарно. К тому же многие и вовсе глубоко убеждены, что это кощунство. Редкое исключение составляют работы композитора Николая Левиновского. На открытии зрителям напомнили, каким прекрасным джазменом мог быть Сергей Рахманинов, исполнив его знаменитейшую прелюдию до-диез минор в обработке Левиновского, показали, сколько импровизационности в «Картинках с выставки» Модеста Мусоргского.

Но фишкой вечера стала яркая премьера — «Фантазия на темы Александра Бородина». Кто-то хватится за сердце и скажет, что такие святыни, как «Богатырская» симфония и хор «Улетай на крыльях ветра» из оперы «Князь Игорь» трогать нельзя. Бородин, наверное, и не подозревал, как здорово может звучать его музыка, если ее исполняет Московский джазовый оркестр. Не обошлось и без дерзкого хулиганства (не исключено, что нам послышалось, но все же). Вдруг среди бородинских тем затесалась мелодия третьей арии Далилы из оперы Камиля Сен-Санса «Самсон и Далила» — дело рук Олега Аккуратова, талантливейшего пианиста, которому простить можно все.

Смелыми эклектическими экспериментами фестиваль «закольцевали» — на закрытии пришлось буквально подбирать челюсть с пола несколько раз. Вероника Свифт призналась в любви к русским классическим композиторам, назвала Стравинского (выделив его балет «Весна священная»), Чайковского, Рахманинова. И дальше подкрепила свои слова делом. А точнее, крайне смелым и дерзким музыкальным экспериментом. Олег Аккуратов заиграл сонату № 14 Бетховена, которую все знают как «Лунную». До поры до времени все было довольно классично, несмотря на то, что вокал был абсолютно джазовый. Вдруг бетховенская музыка переросла в фортепианный концерт № 2 Сергея Рахманинова… «Хотелось быть здесь и сейчас, поместить музыку в (современный) контекст и рассказать свою собственную историю», — пояснила Вероника такую эклектику. А «победу» в финале произведения одержала русская музыка — закончили рахманиновской темой. Русские, как говорится, не сдаются.

Джазующие под дождем.

Фото: Марина Чечушкова

Вероника откровенничала с публикой, признаваясь, что обожает вообще все жанры музыки, и смешивать их не боится. Еще один дерзкий эксперимент — сочетание джаза, рок-музыки и оперного пения. Мало кому в голову придет провести параллели между песней The show must go on группы Queen и хрестоматийной оперной арией «Vesti la giubba» («Надеть костюм») из оперы «Паяцы» Руджеро Леонкавалло, но оказывается в двух текстах схожий смысл.

«Они обе о том, что пора выходить на сцену, — подытоживает Вероника. — Даже если жизнь разваливается, ты переживаешь тяжелый разрыв или не можешь заплатить аренду, что бы ни происходило, надо идти дальше, делать мир прекраснее и наполнять людей радостью».

В музыкальном аспекте, ко всеобщему удивлению, опера, хит Queen в джазовой обработке прозвучали ярко. Однако на этом потрясения для зала не закончились. Мультижанровой «вишенкой» на джазовом торте стал дуэт пианиста Олега Аккуратова и Вероники Свифт. На пять минут зал затаил дыхание, пока звучала «Фантазия» Шопена в том виде, если бы Шопен был джазменом. Его музыка ведь тоже не лишена импровизационности. А в Олега Аккуратова Вероника, кажется, влюбилась, и мы ее прекрасно понимаем. «Сложно встретить людей, которые одинаково любят и джаз, и классику. Я польщена тем, что работаю с вами», — сказала певица, подарив пианисту поцелуй.