Король кунг-фу из Дагестана в 41 вырубает в UFC молодых соперников. Мы с ним поговорили

Секреты Муслима Салихова.

9 июня Муслиму Салихову исполнился 41 год. А 26 июля на UFC в Абу-Даби он оформил один из лучших нокаутов турнира, подбив Карлоса Леала на 42-й секунде.

Для понимания: в топ-50 рейтинга полусредневесов FightMatrix старше Салихова только Стивен Томпсон, который идет на трех поражениях. Салихов же выиграл три боя подряд и можно только удивляться, почему его еще нет в топ-15.

«Проблема возрастных бойцов – они перестают пахать». Почему Салихов так хорош в 41?

Статистика Салихова в UFC, где он выступает с 2017 года, – 9-4 (22-5 – в ММА). И от бойца, засевшего в топ-15, его постоянно отталкивают поражения середнякам дивизиона.

Изначально ему не хватало хорошей базовой борьбы, потом пришлось брать несколько поединков в плохом состоянии, но сейчас серия из трех побед дает возможность получить в соперники кого-то с именем и голосом.

– Расскажите, как вы нокаутировали Леала?

– Не могу сказать, что видел, как этот удар пройдет, ударил на рефлексах. Стараюсь все бои проводить не так, чтобы мной как джойстиком управляли, а на инстинктах. Увидел, что он за мной охотится, хочет нокаутировать.

Я пару типов [прямых ударов ногой] в живот ему пробил, вижу, что он не реагирует, бежит вперед. Думаю: «Ну давай тогда драться». Он убегать не хочет, я тоже не любитель бегать. Встал и приготовился. И первый же удар прошел.

– Как быстро поняли о себе как о спортсмене, что можете нокаутировать одним ударом?

– Уже после 20-25 лет почувствовал, что рука тяжелая, что могу попасть и нокаутировать. У меня много хороших нокаутов с рук, с одного удара. Даже первый в UFC [в 2018 году против Рики Рэйни] был именно такой.

– Вы ведь немного раздражаетесь, когда вам говорят про возраст?

– Да, если именно на этом заостряют внимание. Я уже начал шутить, стал говорить, что мне 41 years young [в клетке после победы над Леалом]. Я столько боев выиграл, а у меня про возраст спрашивают. Возраст не важен – важно, как ты работаешь в зале.

Самая большая проблема возрастных бойцов – они перестают пахать в зале. А я это делаю, тренируюсь очень усердно, поэтому такой результат. И вижу, что если ты так же пашешь, как и раньше, то нет никакой разницы – 28 или 40. Только опыта у тебя больше и больше шансов нокаутировать.

– Разве в 40 не тяжелее пахать?

– Я нормально восстанавливаюсь, никакой разницы не вижу. В 28-30 лет у меня, наоборот, было много микротравм, я перепахивал и перетренировывался. А сейчас научился слушать организм, понимать, где можно отдохнуть, газ убавить.

– И вы можете не пойти на тренировку, которая запланирована, если чувствуете, что не восстановились?

– Конечно. Если чувствую, что организму тяжело, если нет желания тренироваться, мышцы болят, беру отдых. Даже день отдыха могу взять или на лапах поработать без тяжелой работы.

– У вас было много травм, которые приводили к операциям?

– Хвала Всевышнему, пока серьезных травм не было. Мениск только оперировал. А остальное – мелочи: руки ломал, пальцы, нос, орбитальную кость, но это проходит, если просто отдохнуть.

– Вы сказали, что готовились к бою с Леалом в Денвере. Почему такой неожиданный выбор?

– Однажды мне назначили бой в Колорадо, в Денвере. Менеджер посоветовал поехать туда за месяц. Я приехал и первые три недели чувствовал себя очень плохо. Но потом адаптировался. Так и по сей день: приезжаешь – первые недели сложно тренироваться. А потом, когда на уровень моря возвращаешься, будто с цепей спускают.

– В Америке сейчас все в основном тренируются или в Вегасе, или в Майами. А в Денвере есть русскоговорящие, кроме вас?

– Наш зал называется Pound4pound muay thai и там почти никого, кто говорил бы на русском. В самом городе есть ребята из Таджикистана, можем с ними пообщаться, плов поесть, они меня поддерживают, но в зале русскоговорящих нет.

– Где живете?

– Жилье снимаю. Денвер – один из самых дорогих городов в США. Точно дороже, чем Майами. Хорошо, что друзья помогают, потому что если получится снять квартиру на месяц за $3 тысячи – это очень хорошо.

– Как вы из Денвера попадали в Абу-Даби?

– Я же последние два года постоянно в Стамбуле тренируюсь: работаю там над физикой, функционалкой, это дает результат. Из Стамбула есть прямой рейс в Денвер. Семь недель готовился там. Потом прилетел сюда за две недели до турнира. Поехал в Дубай, поселился рядом с залом ТК Fitness в отеле, прямо дверь в дверь. И все две недели просто выходил из отеля, заходил в зал – и обратно. Создал идеальные условия.

– Сколько могли за раз провести на улице, находясь в Дубае при такой погоде?

– Вообще не гулял, но специально тренировался на улице. Там зал на крыше, маты в помещении, но кондиционеры очень сильно дуют. Я один день потренировался и подумал, что у меня сердце схватило, потому что с левой стороны спину продуло серьезно. Думал, может, я реально постарел. Стал тренироваться в клетке, которая на улице. Лапы бил, боролся по вечерам. А утром на байке делал рывки – и все.

– И как по такой погоде крутить байк?

– Я же говорю, что после гор в Денвере уже ничего тяжелого нет. Там в городе высота – 1,7 тысячи метров над уровнем моря. А я по выходным еще выезжаю на гору, где почти 4,5 тысячи, и там лапы бью. Голова кружится, но эффект хороший.

– А в зале в Денвере есть кто-то, кто может вам дать совет или вообще помогать как тренер?

– У меня есть тренер Джастин Скоггинс – бывший боец Glory, хороший ударник. Я его слушаю. И в принципе ко всем тренерам отношусь с уважением, мимо их советов не пропускаю. Я ценю его внимание, а он ценит мое. И сейчас он здесь со мной ест пиццу в честь нашей победы.

– Вы не самый популярный боец. Случалось, что в США или в Турции вы приходили в зал, с вами вставал в спарринг незнакомый середняк и это плохо заканчивалось?

– В Турции точно нет. Там меня сейчас очень хорошо знают, именно в Турции моя медийка сильно выросла. А в Америке уже так получается, что ко мне точно никого не подпустят с улицы. Сам тренер находит мне хороших спарринг-партнеров, с кем правильно спарринговать, и под меня делает работу. Денвер вообще-то очень бойцовский город – около 50 залов для ММА.

– Я слышал, что там очень сильная борьба. Приходят борцы на тренировки?

– Со мной бороться – нет, но приходят в зал, сами борются, делятся опытом. На моих последних тренировках, уже перед выездом, несколько раз был олимпийский чемпион по греко-римской борьбе: и сам боролся, и показывал приемы.

«Скучаю по уйгурскому рамену». Салихов побеждал Шлеменко и выигрывал Олимпийский турнир в 2008-м

Салихов попал в UFC, став звездой в другом виде спорта (похожий кейс у Валентины Шевченко). До ММА он выиграл несколько чемпионатов мира по ушу-саньда, дрался в профессиональных поединках и стал суперзвездой в Китае с прозвищем «Король кунг-фу». И параллельно выступал на ведомственных турнирах, причем поздравления с победами проходили незамеченными на сайтах некоторых силовых структур.

Все это никогда не мешало Салихову оставаться одним из самых приветливых российских бойцов. Это интервью мы записали в 4 утра после турнира в отеле возле «Этихад Арены».

– После одного поражения в UFC вы написали: «Никто из вас о моем больном сыне не позаботится…» Потом сказали мне в интервью, что были сложности с развитием, но дела стали лучше. Как сейчас?

– У него была киста в головном мозге, печень сильно увеличилась. Сейчас это исправили, здоровье улучшилось. Он начал говорить, отвечать на «Как дела?», другие слова запоминать, вроде бы самое плохое уже позади.

– Некоторые говорят, что когда у близких проблемы со здоровьем, то ментально очень сложно сфокусироваться на тренировках. Ловили себя на таком?

– Я, наоборот, именно в зале от всего отвлекаюсь. Сам себе очень сильно нравлюсь, когда готовлюсь к бою. Когда нет режима, и засыпаю поздно, и живу чуть по-другому, и это вообще не то. Так что мне только лучше на подготовке.

– Вы же из одной школы с Забитом Магомедшариповым – «Пять сторон света». Много спарринговали?

– Почти никогда. Наверное, только когда у Марка Генри вместе тренировались в Нью-Джерси. Но все равно и он не может меня ударить сильно, как старшего, и я его. Я даже с земляками не люблю спарринговать: ни из Дагестана, ни из России в целом. Стараюсь в зале с бразильцем или с американцем встать и уже по полной работать. Там я могу себе позволить ударить и быстро, и посильнее.

– Вы базовый ударник, которому явно приходилось улучшать борьбу и защиту от нее в ММА. Вас легче перевести было в 31 или 41?

– Да меня и сейчас можно перевести, и тогда. Главное – поймать. Поймать меня сейчас точно стало сложнее.

– Сложно было учить борьбу, когда только начинали?

– Как я первый бой в UFC проиграл [в 2017 году – Алексу Гарсии удушающим в первом раунде], так и понял, что моей борьбы недостаточно. Где-то 10 месяцев я этому уделил. И сейчас уже не стрессую, если меня переводят. Знаю, что встану из партера и не попаду на болевой, на удушающий. Я пурпурный пояс по джиу-джитсу, это уже нормальный уровень.

– Вы же, будучи бойцом UFC, дрались на турнирах по рукопашному бою и по ведомственным соревнованиям. А как выглядит бой, условно, курсанта или слушателя военного вуза против действующего профессионального бойца?

– Обычно ко мне подходят и говорят: «Там курсант. Полегче поработай, пожалуйста». Но и я говорю: «Брат, пожалуйста, просто снимись. Зачем тебе это надо?» Потому что я не могу себе позволить проиграть. А бывает, когда скажут, потом выходят и засаживают так, что кто-то точно может травмироваться. А мне не хочется ни самому травму получать, ни кого-то травмировать. Если нет желания драться, снимись или болевой отдай сразу же. Нет проблем, я болевой могу сделать. А пытаться драться, когда нет настроя драться, это плохой вариант.

– Бывает, что уже в процессе боя понимаете, что с вами дерется человек, который, условно, ходит на самбо по вторникам и четвергам?

– Если я замечал, что это прям такие… вообще нулевые, то и не бил никогда.

– А как быстро понимаете, что это «такие»?

– С самого начала. Если у человека нормальная база, можно поработать с ним, но бить явно слабого не стану. Бывает, что положение обязывает или команде очки надо заработать. Но у меня тоже команда, плюс я никогда не хочу травмироваться на таких соревнованиях. Поэтому обычно дерусь мотивированным.

– С кем у вас были самые интересные бои на ведомственных чемпионатах?

– Я года с 2018-го не дрался. А так почти со всеми известными встречался: с Гасаном Умалатовым, Александром Шлеменко, Вячеславом Василевским, Александром Стецуренко. У нас очень хороший бой был.

– Как прошел бой со Шлеменко?

– Это было давно, но я досрочно победил. Он вроде только-только на Bellator выиграл [2010 или 2013 год] и сначала по мне очень больно попал. Я виду не подал, подвигался и сам в печень с разворота хорошо пробил.

– Он ваш ровесник. Приятно, что кто-то еще в 41 дерется и отрицает, что возраст на что-то влияет.

– Конечно, Шлеменко – легенда, как бы там ни было. У него же еще очень много боев. Может, ему где-то из-за этого свежести не хватает, если брать поражение Белазу. Потому что почти 100 боев – столько подготовок, сгонок веса. Это, думаю, забирает много сил.

– Вы в принципе выглядите довольно спокойным человеком. Случалось, что в Дагестане вас принимали за «не бойца» и пытались конфликтовать? У вас же вроде даже уши не сломаны…

– Ну смотри [показывает сломанное ухо]. Я обычно словами стараюсь все решить. «Извини, брат» – и все, расходимся.

– Когда в последний раз так сказали?

– 3-4 года назад. Подрезал парень на дороге, начал высказывать матом. Видимо, посчитал, что я его перед этим подрезал. Подъехал и начал матом орать. Говорю: «Материться не надо. Извини, брат, я неспециально». Вроде так и разошлись.

Есть, конечно, слова, которые не получится в свой адрес стерпеть, а есть матерные, которые связывают между собой другие слова. Ну вот в таких случаях можно спокойно разойтись – «извини-извини» и все.

– Вы много дрались в Китае, стали там популярным спортсменом, получили прозвище «Король кунг-фу». Есть что-то в Китае, по чему скучаете?

– Честно, по лапше. По уйгурскому рамену. Остренький такой, с перцем, он вообще другой там. И по тому, как люди ко мне относились – как к королю. Приезжаешь – все тебя знают, селят в лучшем номере, беспокоиться ни о чем не надо, все всегда организовано отлично.

– Вы же начинали драться в Китае, когда еще не было быстрого и доступного интернета. Не было ощущения, что на первые турниры едете как в космос?

– А тогда вообще за медали дрались и радовались. Я золото на чемпионате мира выиграл – и все, больше ничего не надо. Меня тогда очень сильно в Китае знали и любили, но действительно интернета не было, никто себе имя не делал. Сейчас хочу это исправить. Даже канал себе завел. Скоро буду как Шлеменко газовать.

– Сегодня вы сказали, что у вас есть золотая олимпийская медаль. Я не нашел в википедии.

– Давай смотреть [открывает англоязычную википедию, в профайле Салихова действительно стоит победа на олимпийском турнире по ушу-саньда, не попавшем в официальную программу Олимпиады]. Видишь. Они как хозяева Олимпиады ввели свой вид спорта. Пытались дальше его проводить, но не получилось. Хитрости чуть не хватает.

– Вы очень много дрались с оппонентами из Китая. Считается, что и нам, и им сложно запоминать фамилии и отличать людей в лицо. А вы быстро научились определять, кто на постере – Фу Гао Фэнь или Ю Дзинь?

– Первое время, наверное, было сложно, но потом уже привык. И по именам запоминал, и по-китайски немного заговорил – в принципе и сейчас с китайцем смогу объясниться, если при мне заговорят. Самые базовые вещи пойму. Просто я уже с 2017 года там не был и, конечно, подзабываю язык.

$200 тысяч для Шары и травмы Яна. 5 сюжетов о турнире UFC – привезли из Абу-Даби