Мифы США о советском оружии

Как и в любой другой сфере, Соединённые Штаты яро соперничали с Советским Союзом, а в вооружениях — в первую очередь. Чтобы превознести и продвинуть собственное оружие, США откровенно и без зазрения совести в СМИ и на международной арене говорили о нём в превосходной степени, а советское, наоборот, критиковали по поводу и без.

И здесь почти ни один образец вооружений СССР не остался без внимания.

АК-47: «грубый, неточный, для неумех»

Автомат Калашникова долго оставался в США символом бездумной надёжности. Его критиковали за плохую точность, грубую механику, а главное — за то, что он якобы не требует от стрелка никаких навыков. Американские специалисты подчёркивали, что на дальних дистанциях АК уступает по кучности огня, а сама концепция упрощения оружия до предела кажется враждебной тонкой инженерной мысли. Особенно жёстко звучали сравнения с американским M16, которому приписывали технологичность, лёгкость и точность.

В реальности же АК оказался совсем другим: он был рассчитан на массовую армию, на бой в грязи, снегу и пыли, где промедление в разборке могло стоить жизни. Он не требовал стерильных условий и сложного ухода, но при этом оставался эффективным даже в руках неопытного бойца. Его точность на ближней и средней дистанции вполне устраивала тех, кто воевал не на полигонах, а в траншеях и подвалах. АК – это не про высокие технологии, это про хорошую и безотказную работу.

Пистолет ТТ: «опасен для своих» 

К ТТ в американской прессе относились с подозрением: слишком мощный для пистолета, с боеприпасом, пробивающим бронежилеты, и при этом с небезопасной конструкцией. Отсутствие предохранителя и высокая энергия выстрела казались несовместимыми. Говорили, что он легко стреляет самопроизвольно при падении и что отдача делает точную стрельбу сложной. Плюс дизайн 1930-х годов выглядел устаревшим.

Правда, в основе лежал переработанный механизм Browning, надёжный и легко обслуживаемый. Простая конструкция позволяла производить ТТ в больших количествах, а пробивная способность действительно превосходила многие зарубежные аналоги. Он не был пистолетом для прогулок, но в войне это играло на руку: прост, мощен, не капризен. В надёжности и убойной силе он ничуть не уступал более изысканным моделям, а иногда и превосходил их.

СВД: «не снайперка, а длинноствольный компромисс»

СВД в США называли винтовкой для снайперов понарошку. Её ругали за недостаточную точность и автоматическую перезарядку, которая, по мнению критиков, портила стабильность выстрела. Также говорили, что она проигрывает болтовым винтовкам в дуэли на дальностях. Американцы игнорировали тот факт, что СВД создавалась не для снайперов-одиночек, а для армейских стрелков, работающих в составе отделения. Её задача — не охота за генералами, а поддержка пехоты. При этом винтовка показывала хорошую кучность до 800 метров, имела надёжную механику, выдерживала грязь и удары, а главное — не требовала исключительных навыков. Это была не винтовка из кино, а оружие с реальной задачей на поле боя.

МиГ-21: «устаревший перед рождением»

На Западе МиГ-21 встречали сдержанно: слишком лёгкий, слишком простой, с ограниченными возможностями по дальности и нагрузке. Его называли истребителем для бедных стран, лишённым современных систем наведения и средств радиоэлектронной борьбы.

Впрочем, самолёт разрабатывался под совсем другую доктрину. Он не должен был вести продолжительный бой — его задача была стремительной, как удар — взлететь, найти цель, сбить, уйти. Он брал скоростью, простотой в обслуживании и лёгкостью пилотирования. Производство не требовало сложных технологий, а эксплуатация — большой инфраструктуры. Именно поэтому он стал массовым и любимым почти в сотне стран.

Р-36 «Сатана»: «избыточная и нестабильная»

В США на Р-36 долго смотрели сквозь призму страха и презрения. С одной стороны — монстр с десятками мегатонн на борту, с другой — якобы уязвимая и перегруженная система, созданная больше для устрашения, чем для реального применения. Её называли избыточной, трудной в эксплуатации, слишком большой для мобильного использования. Говорили, что такая мощь — это скорее слабость: ракета уязвима на старте и не отвечает духу точечных ударов.

В реальности же уязвимость компенсировалась глубокой шахтной защитой и ложными целями. Это была не просто ракета, а элемент стратегической игры, в которой масштаб имел значение. Р-36 была ответом на системы ПРО, она могла пробить оборону, несмотря на весь арсенал перехвата. И если она казалась избыточной, то лишь тем, кто не чувствовал на себе угрозу обмена ударами.

Су-27: «слишком большой, чтобы быть манёвренным»

Американские оценки Су-27 поначалу были скептичными. Самолёт называли перетяжелённым, чересчур крупным, с избыточной дальностью и мощностью. В прессе подчёркивали, что он уступает в скрытности, обладает не самой современной авионикой и создан с оглядкой на американские модели. Считалось, что манёвренность — это маркетинг, а не реальное преимущество. Но когда Су-27 стал участвовать в учениях и показательных полётах, мнение начало меняться, и его пилотаж оказался не просто агрессивным, он был артистичным. Устойчивость на сверхмалых скоростях, «плоские» манёвры и способность удерживаться в воздушном бою вызывали уважение. Это был самолёт не про электронику, а про воздух и пилота. И он доказывал, что советский подход к воздушному бою вовсе не был анахронизмом.

С-300: «всё равно не догонят Patriot»

В США часто сравнивали С-300 с Patriot и не в пользу первой. Её называли громоздкой, медленной в развертывании, с ограниченными возможностями по перехвату баллистических целей. Считалось, что система устарела уже на момент появления, а её эффективность переоценена. Но это суждение основывалось на собственных шаблонах.

С-300 задумывалась как гибкая модульная система с возможностью работы в самых разных условиях. Она могла вести огонь по нескольким целям одновременно и работала с различными типами ракет. Её мобильность и устойчивость к помехам делали её удобной для защиты больших участков. А главное — она действительно сбивала цели, а не демонстрировала намерения.

РПКСН проекта 667БДРМ «Дельфин»: «старьё в новом корпусе»

Американцы видели в этих лодках архаику — модернизированный пережиток старой школы, с шумным реактором, скромным боекомплектом и формами, не слишком дружелюбными к акустике. В сравнении с «Огайо» упрёков хватало: и меньше ракет, и ниже скрытность, и связь послабее. Казалось, что СССР упорно держится за прошлое, не в силах создать что-то принципиально новое.

Но «Дельфины» задумывались не как демонстрация прогресса, а как надёжный стратегический инструмент. Прочная конструкция, возможность запуска из-подо льда, высокая автономность и ракеты «Синева» с огромной дальностью — всё это делало лодку идеальным патрульным носителем для северных широт. Она не стремилась впечатлить — только выжить, дождаться сигнала и выполнить задачу.