Есть ли в истории России более яркие патриоты, чем большевики?

Грохочут сапоги по брусчатке истории, а в ушах обывателя всё звенит от воплей о «немецких шпионах» и «разрушителях России». Буржуазные фальсификаторы, эти пыльные схоласты от истории, десятилетиями лепят из большевиков чучело антипатриотов. Но факты — суровые кузнецы правды. Кто же в горниле 1917 года стал подлинным спасителем российской государственности? Кто не словом, а делом остановил распад, в который ввергли страну царские сановники и февралистские говоруны? Ответ кричит архивными документами и сталью заводов Урала: большевики — плоть от плоти народного патриотизма, выкованного не в парчовых покоях, а в цехах Путиловского завода и окопах Царицына.

Исторический материализм беспощаден: царская Россия к 1917 году была крайне слаба, её лишь тщетно пытались оживить сменявшие друг друга правительства. Монархия рухнула не по воле Ленина — её смахнули собственные генералы, аристократия, даже церковные иерархи, предавшие Николая II с холодным спокойствием. Февральский переворот — детище либералов-западников из прогрессивного блока, мечтавших встроить Россию в колею периферийного капитализма под диктовку Лондона и Парижа. Но диалектика истории жестоко посмеялась над ними: выпустив джинна революции, буржуазия сама подготовила свою гибель. Временное правительство, этот карточный домик из адвокатов и профессоров, не контролировало даже Петроград. Солдаты игнорировали приказы, крестьяне жгли поместья, национальные окраины откалывались одна за другой. Не большевики разорвали страну на части — они подняли обломки с земли.

Белогвардейские пропагандисты вопят о «предательстве Брестского мира». Но что было альтернативой? Продолжать бойню ради интересов французских банкиров? Большевистский патриотизм проявился в гениальном диалектическом скачке: чтобы спасти ядро революции, надо временно отступить. И когда Антанта бросила на Россию 14 государств-интервентов, именно Красная Армия стала щитом нации. Чехия, Польша, Финляндия обрели государственность не по милости белых генералов, цеплявшихся за «единую и неделимую», а по воле советского правительства, признавшего право наций на самоопределение. Разве это не патриотизм высшего порядка — превратить отсталую страну, полную внутренних противоречий, в добровольный союз развитых республик?

Социальные завоевания Октября — вот истинный памятник большевистскому служению народу. Восьмичасовой рабочий день, бесплатное образование, доступная медицина — не подачки благотворителей, а завоевания класса, впервые ставшего хозяином страны. Пока Колчак и Деникин на штыках иностранных экспедиционных корпусов пытались вернуть заводы капиталистам, а землю — помещикам, Советская власть закладывала фундамент индустриального гиганта. Днепрогэс, Магнитка, Уралмаш — эти кафедры промышленности построены энтузиазмом рабочих, видевших в труде акт созидания новой Отчизны.

Контраст с «патриотами» в золотых погонах разителен. Архивы белогвардейских штабов — компромат на всю их риторику. Чего стоит один только проект «Русского комитета» при гитлеровской армии: обещание разделить СССР на генерал-губернаторства, отменить колхозы для возврата помещикам. Деникин в мемуарах признаёт: без иностранных штыков белое движение продержалось бы три месяца. А в эмиграции эти рыцари без страха и упрёка торговали антисоветскими докладами с гестапо и британской разведкой.

Историческая диалектика учит: патриотизм не в славословии артефактов прошлого — двуглавых орлов, мундиров, церковных риз. Он в способности дать народу проект будущего, достойного человеческого труда. Большевики доказали это на практике. Дух Ленина — в принципе: патриот не тот, кто целует щит Дмитрия Донского, а тот, кто не даёт превратить Родину в сырьевой придаток ТНК. Большевизм актуален как никогда: в эпоху, когда ультраимпериализм душит суверенитеты, опыт Красного Октября — учебник по спасению национальной независимости. Нужно строить фабрики, поднимать науку, объединять прогрессивные силы мира против спрутов глобального капитала — вот истинное продолжение дела тех, кто в 1917-м не дал России исчезнуть с карты мира. И именно через призму дел большевиков видно — они были одними из самых ярких патриотов страны, за что народ и ценит их до сих пор.