Вместо моногорода — «город-сад». Без советского наследия не всегда плохо

Есть такое явление, которое осталось нам в наследство от СССР. Наследство это тяжелое. Называется моногород. Образовались они в период бурной индустриализации, начиная с 1930-х, когда города-заводы строили с нуля там, где было для них сырье. Металлы, уголь, древесина. Оборонные предприятия строили там, где это считалось более безопасным и где укажет компартия. Часто решения принимались волюнтаристским путем, по чисто политическим соображениям. Нередко такой город-завод оказывался достаточно изолирован от региональной экономики и жизни. Когда Советский Союз рухнул, то рухнули и оставшиеся связи, градообразующие предприятия обанкротились или впали в перманентное предбанкротное состояние. Плановая модель советской экономики предполагала, что концентрация ресурсов в стратегических отраслях важнее, чем рентабельность конкретного завода. Такую модель рыночная экономика, начиная с 1990-х, просто убила на корню. Моногорода — это не про рынок.

Между тем зависимость всей жизни моногорода от благополучия одного предприятия была критическая. Ведь именно на него была «навешана» вся социальная инфраструктура, не говоря уже о доходах большой части населения. Сейчас на фоне СВО и резкого увеличения оборонных заказов кое-где положение улучшилось, но далеко не все моногорода были «заточены» на оборонку. При этом возникла другая напасть: около трети моногородов после 2022 года оказались под санкциями, с соответствующими последствиями для градообразующих предприятий. И проблемы, скажем, угольной отрасли тут же обернулись социальными проблемами для шахтерских городов. Равно как и для моногородов севера России после попадания деревообрабатывающей и целлюлозной промышленности под санкции.

Формально моногородом считается населенный пункт с числом жителей не менее 3 тыс., где не менее 20 % работников трудятся на одном либо нескольких предприятиях, объединенных одним производственным циклом. Таких населенных пунктов в настоящее время 321. Однако этот список не включает в себя закрытые города Минобороны, а также населенные пункты, «заточенные» под нефтегазовую сферу, поскольку там проблем просто на порядок меньше. А моногорода — это как раз про социальные и экономические проблемы. Между тем проживает в них чуть менее 13 млн человек, почти каждый десятый россиянин. Есть регионы, где сосредоточение моногородов носит критический характер. К примеру, в Кемеровской области их 24 (60 % населения области), в Свердловской — 17 (треть населения), Челябинской — 16 (тоже треть). В Вологодской области вроде бы всего один моногород — Череповец (завод «Северсталь»), но это 300 тысяч человек — треть населения области.

До сих пор решающим образом переломить ситуацию с моногородами не удавалось, хотя тенденции положительные.

Население таких городов-заводов сокращается в три раза быстрее, чем население страны в среднем, учитывая негативную демографию. Последние десять лет население сокращалось в 92 % моногородов, минус составил более 730 тыс. человек. Если в среднем по России за десять лет население городов сократилось на примерно 2 %, то моногородов — на 7 %. А некоторых — на четверть и даже больше.

Десять лет назад в нашей стране запустили программу поддержки моногородов. Но она оказалась неэффективной и ее закрыли через три года. Почему? Недостаточно внимания было уделено диверсификации производства, в том числе развитию сферы услуг и того же внутреннего туризма. Хотя на одном лишь туризме город с населением от 50 тыс. человек не проживет. Это скорее про совсем малые города. Нужно развивать «постиндустриальную экономику», а иногда — просто начинать постепенно расселять «безнадежный город», если возможности вписать его в новую жизнь нет. Но последнее все же — крайний случай. У нас люди неохотно снимаются с места.

Кое-что меняется в лучшую сторону. За последние десять лет доля градообразующих предприятий в экономике моногородов снизилась с запредельных 65 % до 41 %. При этом выручка всех предприятий, работающих в таких населенных пунктах, выросла вдвое (как и в среднем по стране) — с 8,5 трлн до 16 трлн руб. И вот теперь решено сделать акцент на стимулировании малого и среднего бизнеса как наиболее гибких форм предпринимательства. Они сами найдут, что и как развивать. Для 5 % моногородов с наиболее тяжелым положением поддержка МСП будет расширена за счет доступа к льготным кредитам и гарантиям Корпорации МСП (под близкий к нулю процент). В 2014 году создан Фонд развития моногородов, целью которого является создание благоприятных условий для обновления инфраструктуры и «перезапуска» проблемных населенных пунктов с акцентом на финансирование высокотехнологичных проектов. Фонд также предусматривал льготные кредиты местным предпринимателям в размере от 5 млн до 250 млн руб. под нулевые проценты для небольших проектов (до миллиарда рублей) и под 5 % для крупных. В результате всех этих усилий по факту многие моногорода уже не соответствуют прежним критериям: там на градообразующем предприятии работают уже меньше 20 %. По нынешним оценкам Минэкономики, старым критериям соответствует уже не более 120 населенных пунктов. То есть проблема диверсификации экономики в «советском наследии» уже во многом решена. Хотя в иных случаях — за счет закрытия самого градообразующего предприятия, увы. Так или иначе, но уже в обозримом будущем само явление моногородов может наконец исчезнуть. Они пережили свое время.

Георгий Бовт