DayTimeNews.RU— Распишитесь, — и директор Дворца Культуры «Молодёжный» протянул Вере Александровне два экземпляра договора.
Она взяла белые листы бумаги с отпечатанным на принтере текстом и поставила две аккуратных подписи под своей фамилией.
— Отлично! – и директор, улыбаясь, потер руки. – Будем надеяться, что наше сотрудничество будет продолжаться в позитивном ключе и принесет хорошие плоды.
Вера Александровна внутренне немного поморщилась. Ей были чужды напыщенно-громкие фразы. Если бы Михаил Самсонович просто сказал, что надеется на дальнейшее сотрудничство, Вере Александровне было бы проще продолжить разговор с ним. Но, видимо, директор уже привык к общению в своих кругах, где разговор строился именно в таком стиле. Поэтому она попрощалась, положила в папку документы и неторопливо стала спускаться со второго этажа. У неё осталось всего два дела – найти водителя, в распоряжении которого была бы машина с тентом, и забрать подставки под картины, которые пригодились бы для переезда.
Она вышла на крыльцо и закурила дорогой «Gitanes». То, что продавалось в России под этой маркой, сильно уступало по качеству оригиналу. Вера Александровна привезла эти сигареты с собой из Франции. Вернисаж, в котором три месяца назад, они с Михаилом Усачёвым принимали участие, прошёл с большим успехом. Придирчивые и привыкшие к модным новинкам французы, пришли в восторг от того, что увидели. Абстракция у современных посетителей выставки было уже давно не вызывала ни удивления, ни бурной реакции. Но то, что представил Михаил, в этот раз, сразило даже видавших виды французов. Молодой художник, которому довелось побывать на «Style and Art», организованным Евразийским художественным союзом, вернулся из-за «бугра» с морем идей. Первое же полотно, которое он создал после приезда, сильно отличалось от того, что он писал раньше.
Сперва Вера Александровна не могла понять, какими красками он вообще воспользовался, чтобы создать «Расцвет молодости». На выставке она подошла поближе и осторожно потрогала пальцем цветную поверхность. Вообще, дотрагиваться до холста руками считалось не очень хорошей манерой, но Михаил разрешал Вере Александровне, как своему учителю, всё. А она, так и не догадавшаяся, какими красками воспользовался её бывший ученик, вопросительно подняла на него глаза.
— Эпоксидная смола! – довольно произнес тот, вынимая руки из карманов потертых джинсов. – Сам не знал, что так хорошо получится. Люминофоры только для эффекта здесь нужны. А основную мою идею видите?
Вера Александровна уже хотела отрицательно покачать головой, как вдруг её внимание приковали вроде бы незаметные разводы. Приглядевшись, она, как сама часто советовала своим ученикам и студентам, сфокусировала взгляд на глубине работы (сама она так и говорила тем, кого учила рисовать: «Уйдите глазами внутрь»). И вдруг там, среди пигментных разводов и растушёвки, она вдруг увидела… лица парня и девушки, которые смотрели друг на друга.
— А… — начала Вера Александровна, и повернулась к Михаилу вполоборота, — как тебе это удалось? Ведь эпоксидка не терпит вмешательства в свою структуру. Разве только глиттеры и люминисцентные краски можно добавить. И то очень аккуратно. Но масло…
И она замолчала, уставившись на своего ученика.
Михаил смотрел на неё, хитро улыбаясь.
— Это не масло, — наконец произнес он. – Вернее, не совсем масло.
— Тогда что? Как тебе удалось создать такой объём и, главное, такой реалистичный эффект?
Михаил подошёл поближе и заглянул Вере Александровне в глаза.
Разница в возрасте у них была шесть лет.
Когда Вера Краснова ещё училась в знаменитой Репинке и, подобно остальным студентам, подрабатывала занятиями с учениками, эта разница была более, чем заметной. Михаилу на тот момент было тринадцать. Он перепортил бессчётное число холстов, упрямо не желал растирать краски до нужной консистенции, что при письме каждый раз приводило к неожиданному переходу тона в более густой или, наоборот, в более светлый.
— Посмотри! – терпеливо указывала Вера на ошибку в технике рисования, — у тебя снова половина лица получилась чуть темнее, и это при том, что свет на объект, который ты пишешь, падает одинаково.
Михаил в порыве опрокидывал холст на пол, вслед летели тюбики с красками.
— Не буду рисовать! – кричал он, сердито глядя на Веру, — не буду! Не буду! Опять вам не нравится, а я ведь так старался!
— Вижу, что старался, — спокойно говорила Вера, поднимая краски с пола, — но ты можешь рисовать намного лучше.
— Не могу! – тот час пускался в спор Михаил и, вскакивая с табуретки, подходил к окну, давая понять всем своим видом, что больше к живописи не вернется.
Но проходили месяцы, затем годы – и постепенно Вера всё-таки добилась того, что хотела. Мало того, что она сумела переубедить капризного и избалованного мальчишку в том, что у него действительно есть талант – потом он точно так же как и она поступил учиться в художественную академию. Но учиться в родном Санкт-Петербурге он не стал, уехал в Москву и выпал из поля зрения Веры на целых пять лет.
Она же за это время успела выйти замуж, развестись, принять участие в отечественных и зарубежных фестивалях и вернисажах, пожить какое-то время за границей в немецком Дюссельдорфе и вернуться обратно в Санкт-Петербург.
Михаил, который вернулся после учёбы в столице домой и пережил несколько неудачных романов с женским полом, неожиданно встретил Веру в центре города, в районе метро «Маяковская» и… влюбился.
Не спал всю ночь. Думал, как с этим вопросом «подъехать» бывшему своему педагогу. Разница в шесть лет его ничуть не смутила. В художественной среде часто бывало такое, что жена была старше своего мужа на несколько лет. К тому же Михаил, отрастивший бороду и длинные волосы, выглядел довольно «старо» для своего возраста.
Однако первое же объяснение в любви чуть не стало их последней встречей. Выслушав краснеющего и запинающегося на каждом слове Михаила, Вера Александровна (для него она была человеком, к которому он так и продолжал обращаться по имени и отчеству), мягко сказала:
— Миша, тебе нужна девушка помоложе. Не подумай, что я смеюсь над твоими чувствами. Но, к сожалению, мой опыт по созданию семьи не увенчался успехом. Человек, с которым я по наивности связала свою жизнь, оказался мне не верен. Поэтому… — тут она вздохнула и положила руку на плечо Михаила, — связывать брачными узами я себя больше не хочу.
Михаил вспыхнул как это было в детстве и отвернулся. Дойдя до огромного, во всю стену, окна в кафе, где они пили кофе, он постоял, глядя на играющих на улице малышей, и повернулся. Но Веры Александровны за столом уже не было.
Следующие попытки предложить руку и сердце окончились для Михаила полным провалом. В конце концов, он отступился. Но отступился только внешне. Внутри он продолжал любить Веру. Как-то так получилось, что он, прошедший с женским полом, как он считал, «огонь и воду», не мог завоевать сердца той, которая была ему по душе. Михаила это и сердило, и расстраивало одновременно, но сделать он ничего не мог.
Вот и сейчас, подойдя вплотную к Вере Александровне, он хотел обнять её, спрятать лицо в мягких светлых волосах и нежно поцеловать, но сдержался. Рабочие часы выставки уже окончились. Зал был пуст, но молодой человек знал, к чему могут привести такие необдуманные порывы, поэтому, заглянув ей в глаза ещё раз, только и произнёс:
— Здесь хитрость имеется. А вот какая… — и он на момент запнулся, — я Вам расскажу когда мы вернёмся домой.
***
Вера сидела на кухне и пила чай.
Фото: по лицензии PxHere
В этот момент она не думала про Михаила. Не думала про своего бывшего мужа, который оказался падок чуть ли не до всех женщин, мимо которых ему случалось проходить. В руках у неё был договор, который она внимательно перечитала, наверное, уже в десятый раз. Потом она отложила его в сторону и задумалась…
Как же хорошо она запомнила тот день в лагере! День, когда объявили конкурс рисунка на асфальте!
По своей натуре Вера была неугомонным ребёнком. Она отлично училась в школе, но имидж серьёзной отличницы не уживался с её непоседливым характером.
В округе не было забора, на который она бы не взобралась. Не было гаража, с крыши которого она бы не спрыгнула, изумив добрую половину дворовых мальчишек. Когда она взобралась по пожарной лестнице на третий этаж дома напротив, её мать едва не упала в обморок, узнав об очередной выходке дочери. Отец, который не тронул Веру пальцем, зашёлся на целый вечер таким количеством нравоучительных и нудных нотаций, что девчонка поняла: больше она к пожарной лестнице даже близко не подойдёт.
Узнавшая об очередных проделках девчонки, её тётка, которая занимала довольно высокую должность в министерстве образования, решила действовать по-своему. Так как Вера была круглой отличницей, добрая тётушка подарила племяннице на День Рождения путёвку в «Артек»!
Правда, и там Вера показала свой несносный характер. Будучи зачисленной в «степной» лагерь, она, одетая, как и все остальные, в светло-коричневую форму, долго ходила за пионервожатой Гаянэ и ныла, чтобы её перевели или в «морскую», а ещё лучше – в «горную» дружину.
Увидев, что три дня её неустанного хождения за Гаянэ ни к чему не приводят, Вера решила отправиться в самостоятельный поход. Правда, это ей не удалось. Территория «Степного», который был частью «Артека» оказалась настолько большой, что Вера заблудилась меж похожих друг на друга белых корпусов, которые напоминали перевернутые трапециевидные призмы. Правда, по ходу продвижения за территорию лагеря, Вера не могла отказать себе в удовольствии поупражняться на гимнастическом бревне и залезть на крутящийся «барабан». Ссадины, которые она получила в тот день, дополнялись порванными шортами и потерянной коричневой пилоткой с синей кисточкой.
— Боже! Ну что это за ребёнок! – горестно восклицала Гаянэ, которая, промучившись над штанами, не поддающимися приведению в обычный вид, отправилась на склад и принесла Вере новые шорты и пилотку. – Тебе на месте не сидится, да?
Вере не сиделось. Она продолжала бегать, прятаться, забираться в кусты и на деревья, изрядно мучая свою вожатую. Казалось, конца-края этим проказам не будет. Пока в «Артеке» не объявили конкурс на лучший рисунок на асфальте.
Когда Вера увидела территорию, на которой должен был проходить конкурс, она от восторга ахнула: вот это квадраты для рисования! Но в ещё бóльший восторг её привели цвета мелков, которые предлагались каждому участнику. В то время как в обычных канцелярских отделах можно было купить стандартный набор мелков в шесть цветов, здесь были и малиновый, и ярко-зелёный, и фиолетовый, и вишнёвый…
Вера рисовала три часа, ползая по асфальту и высунув от усердия язык. То, что она нарисует ей пришло в голову сразу: такое разнообразие цветов не должно пропадать зря! И она нарисовала детей с разным цветом кожи, которые держатся за руки, а сзади них – огромный земной шар.
Вера даже не поняла, когда при подведении итогов сказали, что она с большим отрывом от других заняла первое место.
— Иди, иди! – начали подталкивать её другие пионеры, — там твою фамилию назвали, не слышишь, что ли – Вера Краснова. Ну, иди уже!
И Вера пошла к тому месту, где были выстроены в ряд столы. Кроме того, что её имя прозвучало на весь лагерь, она получила множество поздравлений, грамоту и рекомендацию.
— А зачем это? – удивилась Вера, не понимая, что это вообще за листок. Ей казалось, что красная грамота с вензелями и символом «Артека» имеет куда большее значение, чем прилагающаяся к нему рекомендация.
— Это, — и молодой мужчина (как потом Вера узнала, это был начинающий, но уже очень известный художник Виктор Шилов) – тебе помощь, если будешь поступать в художественное училище.
— Куда? – не поняла Вера, мысли которой больше были заняты разработкой плана покорения чердака в корпусе. Попасть туда можно было по внутренней лестнице, но крышка чердачного люка закрывалась на замок. Как избавиться от замкá – этот вопрос волновал её на тот момент гораздо больше.
— В художественное училище, — донёсся до неё голос Шилова, словно издалека.
Как и всем пионерам, художнику выдали пилотку с символикой «Артека». Надев её, он, несмотря на то, что был достаточно молод, стал и подавно казаться моложе своих лет.
— А… — растерянно произнесла Вера, разглядывая рекомендацию, — да я пока не знаю, кем буду. Не решила ещё.
— Так решай и даже не раздумывай, — включился в разговор стоявший рядом мужчина постарше, — у тебя ведь не способности к рисованию, а талант!
Талант… Бросив ещё раз взгляд на договор, в котором были прописаны все условия организации персональной выставки во Дворце Культуры, Вера Александровна вспомнила грустный и одновременно отчаянный взгляд Михаила во время их последней встречи.
Если честно, он ей нравился. Просто признаться в этом она боялась даже самой себе. Какой-то своей по-детски чистой душой, открытым сердцем и немного наивным восприятием мира, Михаил очень отличался от других мужчин.
Рассказав про бывшего ученика одной из подруг, Вера Александровна услышала категоричное:
— Ну, вот и будешь ему нянькой всю жизнь, мальчику своему. Тебе нужен мужчина солидный. Вон каких высот в жизни достигла.
— Наверное, благодаря тому первому конкурсу в «Артеке» и достигла, — подумала Вера Александровна.
С подругой после того разговора она больше не общалась. Зато общения с Михаилом ей очень в последнее время очень не хватало. Она ещё раз посмотрела на договор с «Молодёжным».
— Надо его будет пригласить на выставку, — проскользнуло в её голове. И какое-то смутное нежное чувство отозвалось ей при этих словах из самой глубины сердца.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: