Почему у нас никогда не будет недостатка в работе

Написать комментарий

Как бы мало наши желания ни удовлетворялись в условиях капиталистической экономики, спрос на работу никогда не иссякнет. Они оба неразрывно связаны с одним и тем же явлением: обществом, построенным на расширении капитала.

«Если вы думаете об экономике, то основа экономики — это труд. Капитал — это концентрированный труд. Так что же произойдёт, если у вас не будет нехватки рабочей силы? Я не уверен, что в таком случае экономика вообще что-то значит», — сказал Илон Маск, когда представил отчёт о доходах за четвёртый квартал 2021 года и сообщил СМИ, что теперь внимание Tesla будет сосредоточено на разработке робота-гуманоида.

Я, конечно, не масковец, наоборот. Вероятно, он хотел отвлечь тех, кто задаётся вопросом, где же Cybertruck и бюджетные модели Tesla. И я думаю, что он ошибается в своём предположении, что роботы устранят нехватку рабочей силы. Но его вопрос о том, что вообще будет означать капиталистическая экономика, если роботов будет бесконечно много, актуален.

Но почему мы вообще работаем?

На окраине российского города Владимира при раскопках могилы возрастом 30 000 лет были обнаружены двое детей, лежавших голова к голове. Они были украшены изысканными изделиями, в том числе более чем 10 000 бусин из слоновой кости, более чем 20 браслетами, примерно 300 проколотыми зубами лисы и 16 копьями из слоновой кости.

По некоторым оценкам, только на изготовление бусин ушло бы 10 000 часов. Считали ли те, кто это делал, что все эти усилия — это работа, досуг или искусство? Думаю, они бы даже не поняли вопроса или того, что мы поняли бы их ответ.

В настоящее время хорошо известно, что общества, жившие за счёт собирательства (охотники и собиратели), могли удовлетворять свои основные потребности, работая совсем немного часов в день, и при этом у них оставался избыток энергии.

Это было результатом их навыков в изготовлении орудий труда, приготовлении пищи, что позволяло им более эффективно использовать продукты питания, а также их социальной организации.

В книге «Работа: история того, как мы проводим время» антрополог Джеймс Сазман объясняет украшения на могиле во Владимире избытком энергии в их экономике. Этот избыток энергии нужно было так или иначе расходовать.

Ожирение, безусловно, не является выигрышной стратегией для мобильного охотника или собирателя, совершающего марафонские переходы. Вместо этого люди тратили свою энергию на сплетни, развитие мифологии, языка и искусства, а также на ритуальные (редко приводившие к летальному исходу) сражения с соседями. Таким образом, люди вынуждены работать, тратить энергию на эффективный захват ресурсов.

Работа как отдельная категория занятий появляется вместе с поселениями, сельским хозяйством и иерархией. Сельское хозяйство, особенно в регионах с очень сезонным климатом, требует многолетнего планирования, хранения продуктов питания, кормов и семян.

Ещё одним важным шагом стало появление наёмного труда, тесно связанного с возникновением городов, денег и рынка, а также более неравного и иерархического общества. Эти аграрные цивилизации могли получать гораздо больше солнечной энергии с определённой территории по сравнению с охотниками-собирателями.

Но им также приходилось работать усерднее. Фермерам приходилось не только работать больше, чем охотникам-собирателям, чтобы обеспечить себя едой, но и производить излишки для растущего числа специалистов, правителей, жрецов и слуг в городе. Увеличение объёмов работы, ставшее возможным благодаря росту энергетических ресурсов, также направлялось на строительство дворцов, храмов и других памятников.

По словам Сузман, война также была способом расходовать энергию, защищать энергетические ресурсы или увеличивать их количество. В то время как аграрные цивилизации имели доступ к большим запасам энергии, им также угрожали неурожаи, стихийные бедствия и нападения конкурирующих цивилизаций. Это заставляло их готовиться к дефициту благодаря наличию центральных зернохранилищ для хранения продуктов питания.

Следующим важным шагом в развитии труда стала промышленная революция, которая превратила большинство населения в наёмных работников. Промышленная революция была во многом обусловлена увеличением использования ископаемого топлива, сначала угля, а затем нефти и газа.

С помощью машин, работающих на ископаемом топливе, один человек мог производить гораздо больше, чем раньше, но при этом он работал столько же или даже больше, чем раньше. Теория Сюзмена о избыточной энергии как движущей силе беспокойной деятельности людей на самом деле не объясняет, почему эта энергия в такой большой степени направлена на оплачиваемую работу и в меньшей степени — на досуг, ритуалы или искусство.

Почему никто не тратит годы своей жизни на украшение могил своих детей? Чтобы понять это, нам нужно сопоставить увеличение энергетических ресурсов с появлением капитализма. Здесь я прерываю повествование Сюзмана.

Даже если это и называют промышленной революцией, её самым большим достижением стала революция в производительности сельского хозяйства. Можно было бы предположить, что самыми значимыми изменениями в сельском хозяйстве стало внедрение новых методов, удобрений и пестицидов. Но влияние механизации затмевает эти другие инновации.

Рост производительности труда в зерновом хозяйстве поражает воображение. В XVIII веке среднестатистическому шведскому фермеру требовалось 30 дней, чтобы скосить, высушить и обмолотить 1 тонну зерна, такого как овёс, рожь, ячмень или пшеница. Сегодня обычный комбайн выполняет эту работу менее чем за пять минут, а новейший комбайн John Deere X9 1100 способен собирать до 100 тонн пшеницы в час.

Конечно, такое резкое повышение производительности стало возможным благодаря использованию ископаемого топлива. Рабочий, занятый полный рабочий день в сельском хозяйстве в США, потребляет энергию, эквивалентную примерно 70 баррелям нефти в год, а при высокомеханизированном производстве зерна — гораздо больше.

Можно было бы предположить, что такое значительное повышение производительности в сельском хозяйстве приведёт к резкому сокращению рабочего времени.

Но большинство людей, потерявших работу в сельском хозяйстве, перешли на фабрики или в сферу услуг, где работали ещё больше. По мере роста населения параллельно с промышленной революцией общее количество рабочего времени значительно увеличилось, потому что объём работы, которую нужно было выполнять, волшебным образом вырос.

Массовая безработица, которой опасались с каждой новой волной индустриализации и автоматизации, до сих пор не материализовалась, наоборот. На самом деле существует положительная корреляция (не спрашивайте меня, как она возникает) между потреблением энергии на душу населения и занятостью; страны с высоким уровнем потребления энергии — это страны с высоким уровнем занятости, а также богатые страны.

Вся индустриальная эпоха характеризуется увеличением потребления энергии и других природных ресурсов, увеличением количества рабочих мест, а также ростом потребления. В этом смысле Маск ошибается, предполагая, что роботы сделают ручной труд ненужным.

В то же время капитал также быстро увеличивается. Связь между капиталом и трудом уже была разъяснена Джоном Стюартом Миллем: «Капитал — это накопленный продукт прошлого труда, предназначенный для производства будущего богатства».

По сути, это то, что говорят и Маск, и Маркс. Капитал может увеличиваться за счёт извлечения большей прибавочной стоимости за час работы или за счёт увеличения количества отработанных часов.

Использование машин, приводимых в движение внешними источниками энергии, в первую очередь ископаемым топливом, сделало более удобным увеличение производительности за час работы, чем увеличение количества отработанных часов. Перегружать людей работой в большинстве случаев неэффективно даже с точки зрения чистой эксплуатации.*

Но в то время как производительность труда может значительно вырасти, потребление материалов имеет свои пределы, как и природные ресурсы. Есть ограничения на то, сколько еды мы можем съесть и сколько технологических гаджетов мы хотим купить.

Кроме того, чем более продуктивным становится сектор и чем более «зрелым» становится рынок, тем меньше прибыли он будет приносить (опять же, посмотрите на сельское хозяйство). Таким образом, капитал постоянно нуждается в новых сферах для своего роста, что, в конце концов, является обязательным условием в капиталистической рыночной экономике.

В глобализированном мире бизнес становится всё более сложным, и компаниям нужны юристы, переводчики, управляющие активами, налоговые консультанты, пиарщики и всевозможные бумагомаратели.

Сектор услуг растёт, и создаются рабочие места для частных специалистов, которые раньше в основном не получали зарплату. Такие сферы, как здравоохранение и образование, значительно расширяются, независимо от того, приватизированы они или нет. Эксплуатируется каждый этап потребления и досуга.

Даже безработица может стать прибыльным бизнесом для страховых компаний, агентств по трудоустройству, коучей по поиску работы и стилистов по составлению резюме. Именно этот механизм упускает из виду Маск, и его роботы никоим образом не изменят его.

В капиталистической экономике наши потребности никогда не будут удовлетворены, а спрос на рабочую силу никогда не иссякнет. Это и предпосылки, и результаты расширения капитала.

* На ранних этапах промышленной революции рабочий день был долгим, возможно, даже более долгим и, безусловно, более тяжёлым, чем в предшествовавшем ей аграрном обществе. Благодаря деятельности профсоюзов и политических движений рабочий день был существенно сокращён в течение последних столетий, но за последние пятьдесят лет в странах с развитой экономикой мало что изменилось.

Автор тизерной фотографии: Маккей Сэвидж из Лондона, Великобритания. Женщины из группы самопомощи «Мбини» демонстрируют свои поля, CC BY 2.0, https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=11892353

https://www.resilience.org/stories/2022-02-07/why-we-will-never-run-out-of-work/